— Благословите меня, святой отец, ибо я грешен. — Ромэн отвернулся и пробормотал первую половину следующего предложения. — Уже более пяти сотен и четырнадцать лет минуло с моей последней исповеди…
— Что вы сказали? — проскрежетал голос. Священник прочистил горло. — Четырнадцать лет?
— Много больше. Я нарушил свои клятвы перед Богом. И совершил много грехов. А сегодня вечером я могу умереть.
— Вы больны, сын мой?
— Нет. Вечером мне предстоит схватка с риском для жизни, чтобы спасти моих друзей. — Ромэн откинул голову на деревянную стенку кабины. — Но я не уверен, что Добро одержит победу над Злом, или, что я могу представлять Добро. Бог покинул меня, так что я и есть Зло.
— Почему вы думаете, что Бог вас покинул?
— Однажды, давно, я полагал, что смогу спасти жителей целой деревни, но я уступил греху гордыни и впал во тьму. С тех пор я там.
Священник прочистил горло еще раз и переместился на стуле. История, рассказанная Ромэном, для священника звучала очень странно. Находясь здесь, он впустую тратит свое время. Что он надеется найти?
— Позвольте мне сказать, правильно ли я понимаю, — сказал святой отец. — Первый раз, когда вы пытались спасти людей, вы были уверены в победе?
— Да. Меня затмила гордость, я знал, что не могу потерпеть неудачу.
— Тогда, по вашему мнению, вы ничем не рисковали. А сегодня вы уверены в победе?
Ромэн всмотрелся в темноту кабинки.
— Нет, не уверен.
— Тогда зачем вы рискуете своей жизнью?
Слезы выступили на глазах Ромэна.
— Я не могу подставить их, рисковать их жизнями. Я… люблю их.
Священник глубоко вздохнул.
— Тогда у вас есть ответ. Вы делаете этот не из-за гордости, но из любви. И поскольку любовь ниспослана нам Богом, Он не покинул вас.
Ромэн усмехнулся.
— Вы не представляете величину моих грехов.
— Возможно, вы не представляете величину прощения Бога.
Слеза скатилась по лицу Ромэна.
— Мне жаль, что я не могу поверить вам, святой отец. Но я совершил большое зло. Боюсь, что для меня все слишком поздно…
Священник наклонился ближе к окошку.
— Сын мой, для истинно кающегося никогда не бывает поздно. Я сегодня буду молиться за вас.
Глава 27
Было уже за полночь, когда зазвонил сотовый телефон Остина. По его почтительному тону и по тому, как он мельком взглянул на нее, Шенна заподозрила, что разговор ведется с ее отцом. Весь вечер она не находила себе места из-за начала войны между вампирами. Ее попытки установить мысленный контакт с Ромэном потерпели неудачу.
— Я понял, сэр — Остин передал телефон Шенне. — Ваш отец хочет говорить с вами.
Она поднесла телефон к уху.
— Папа?
— Шенна, я подумал, что должен тебе сообщить о происходящем. Мы перехватили звонок по телефону Петровски и слышали его разговор с Драганести.
— Что происходит? Они готовятся к войне?
— Ну, кажется Драганести готов вступить в войну. Он утверждает, что у него двести воинов. Петровски висел на телефоне весь вечер, призывая своих сторонников явиться. Думаем, он соберет человек пятьдесят максимум.
Шенна с облегчением выдохнула.
— Ромэн превосходит его численностью…
— Все несколько иначе. Видишь ли, Драганести предложил Петровски сделку. Они встречают в Центральном Парке. Вместо войны они договорились о поединке на выживание один на один.
Колени Шенны подогнулись, и она рухнула на кровать.
— ЧТО?
— Да уж… они встречаются в Ист Грин в два утра. Схватка на серебряных мечах, и только один уйдет живым.
Шенна судорожно вздохнула. Поединок Ромэна — вопрос жизни и смерти?
— Это… этого не может быть… Мы должны остановить их!
— Не думаю, что у нас получится, дорогая. Но я несколько беспокоюсь за твоего друга. Видишь ли, мы услышали, как Петровски приказал своим людям собраться этим вечером. Насколько могу предположить, Драганести придет один, а Петровски приведет с собой целую армию.
Шенна ахнула.
— Мой Бог!
— А из услышанного могу сообщить, что люди Драганести не знают, где состоится поединок. Так что и они ему не помогут. Весьма прискорбно. По мне, так резню напоминает.
Шенна вспоминала, что узнала из разговора. Два утра, Ист Грин, Центральный Парк. Она должна сообщить Горцам.
— Пора идти, дорогая. Только хотел сообщить тебе последние новости. Пока.
— Пока. — Шенна крепко прижала к себе телефон и посмотрела на Остина и Алису. — Мне нужно позвонить.
Алиса встала.
— Нельзя, Шенна.
Остин развалился на второй кровати.
— Что в этом плохого? Даже заключенным разрешают один звонок.