— И поэтому надо было возить меня лицом по земле?! — сорвалась на крик она. — Лютый! А ты что стоишь? Стяни этого придурка с меня и выплюнь где-нибудь подальше… Глаза б мои его не видели.
Алишер пораженно замер. Девица точно была сумасшедшей. Ведь никто в своем уме, кроме специально обученных наставников, не додумается командовать дикими вервольфами. Ну, наставники — народ особый. Они обращению с монстрами не один год в Академии четырех стихий учатся, да и все оборотни, которых курировали маги, носили ошейники подчинения, ибо в общении с нежитью на авось надеяться не следовало.
— Ведьмачок-чок-чок… дурачок-чок-чок… — противно запел свесившийся откуда-то сверху из дубовой кроны вампир. — Нашел чем ведьму напугать… Это же ее звери. Она их у магов сперла… Тьфу ты! Освободила, словом.
Пока ведьмак пытался переварить информацию, Лютый примерился так, чтобы не задеть серебряные шипы и не поранить собственную морду, сгреб зубами ворот куртки и рывком запустил Алишера в ближайшие кусты. Светлолика же осталась лежать на земле. Клята, мята, ругана — как замужем побывала.
— Наконец-то, — блаженно вздохнула она, пытаясь определить, насколько пострадало тело от слишком близкого знакомства с ведьмаком.
Она осторожно ощупала себя сначала сзади, потом перевернулась на спину, повторила процедуру и пришла к выводу, что и на сей раз Всевышний миловал. Однако права была шаманка из ее снов, предостерегая свое племя от встречи с ведьмаками. От них один только вред. Светлолика, кряхтя как столетняя бабка, поднялась на ноги, одернула перепачканное травой и землей платье (угораздило же ее надеть сегодня одно из лучших), стянула с себя драную душегрею, оценила ущерб и пригорюнилась. Такие дыры не зашьешь — заплаток выйдет слишком много. Вон какие частые проколы шипы оставили, солнце на просвет видать.
— Через такую душегрею хорошо с вареной картошки воду сливать, — с досадой фыркнула она, прежде чем от души запустить испорченной одеждой в кусты. — Хорошо хоть не меховая.
Меховую было бы еще жальче.
Волею случая душегрея пролетела по широкой дуге и упала ровно на голову притаившегося в кустах ведьмака. Тот даже не подумал шевелиться, хотя от ткани сильно зачесался нос. Но ведьма могла вспомнить о нем и науськать своих зверей. Интересно, как она умудрилась с ними поладить?
Светлолика тем временем заботливо осмотрела Лютого, млевшего от того, что не только оказался полезен, но и получил ее внимание, на предмет ран после общения с ведьмачьими шипами. Не обнаружив даже царапин, вздохнула с облегчением:
— Хвала Всевышнему, ты не пострадал.
Луна и Пантера на брюхе подползли к девушке, Светлолика и их потрепала по лобастым головам, почесала за ушами. Ласковое отношение и оборотням приятно.
— Хорошенькое дело, радоваться, что не пострадал монстр, — не выдержал Алишер. — А мое самочувствие никого не интересует?
— Да кому ты нужен, убийца? — съехидничал вампир, не упустивший случая подразнить ведьмака с безопасного расстояния. — Мы твою наглую физиономию впервые видим. И вообще, где тебя воспитывали? В хлеву? Что за манеры — впервые увидел девицу и тут же хватает ее руками?
Алишер никогда за словом в карман не лез, но в этот раз предпочел промолчать. Благоразумный ведьмак — живой ведьмак. К тому же какой смысл точить лясы с нежитью, которую собираешься убить, ну… или поймать. Хотя с каждой минутой пребывания в Безымянном лесу предать вампира мучительной смерти хотелось все больше и больше.
Разумеется, Валсидал предпочел умолчать о том, что сам при первой встрече пытался запустить клыки в шею ведьмы, а при второй все-таки это сделал. Зачем же показывать посторонним бревно в своем глазу, когда есть шанс вполне безнаказанно пересчитать соломинки в чужом оке.
Светлолика внутренне проклинала себя за излишнюю сентиментальность, стоившую ей не только потери одежды, но и самого ценного — времени. Все еще досадуя на себя, она справедливо сочла долг матери уплаченным. В конце концов, ведьмак просто отпустил Льессу, не убив и не ранив. Что ж. Ее дочь поступит ровно так же: не убьет ведьмака, не ранит и даже зверям своим не скормит. А значит, вполне можно отправляться к лешему.
Лютый внимательно посмотрел на расстроенную девицу, подобрал фляжку с компотом (сырники уже благополучно растащили шустрые муравьи), бросил ее в корзину, торжественно вручил Лике ее скарб, затем развернулся к ней спиной, и вервольфы в три хвоста оббили пыль с ее платья.
— Помощники мои, — умилилась ведьма.
«Положительно, она обращает на них слишком много внимания и любое их действие превозносит до небес, как некое героическое свершение, — хмыкнул про себя Валсидал. — А я, между прочим, тоже нежить, и зубы острые во рту имеются… А она никогда со мной так не воркует… неблагодарная. Наверное, дело в том, что девушкам всегда нравятся пушистые зверушки, и чем они лохматее, тем лучше».