В тюрьмах и на улицах неблагополучных районов уже начинают появляться ревенанты. Терки Белого Братства, негров, якудз, "братвы" и прочих, особенно в смутное время, слишком часто заканчиваются повышенным количеством трупов на квадратный метр пространственно-временного континуума. Криминал пока особо не наглеет, максимум разборки друг с другом, плюс местами междоусобица, но такое дерьмо происходит лишь в тех городах, где присутствуют кладбища, массовые захоронения или своя группка пингвинов-сатанистов, промышляющих ритуальными убийствами. Последние, как и относительно успешные маньяки усиливают действие Кровавого Ливня. Как бы вы отнеслись к тому, что в столице Латвии по подворотням расхаживает скелет? Вот просто голый, лишенный плоти скелет, набрасывающийся на всякого, кто пройдет мимо?
Франция и Германия закрывает границы после ста шестидесяти трех трупов, нашедших вечный покой среди развалин древних замков. Вводится военное положение.
Правительство, имеется ввиду именно наше, отказывается от любых высказываний. По ящику вещают про сохранение спокойствие, погромы радикалов, беспорядки и вообще не стоит волноваться, крепкие ребята в форме все разрулят, без паники, пиплы.
И это всего за пару дней. Даже гордость берет — все же я главный организатор этого беспредела.
Мутно-белые глаза Бройлера, глубоко вдавленные в угловато-рогатый череп, с фанатичной преданностью смотрят мне в лицо. Специально выведенный на убой Поводырь Мертвых чуть дергается, скалясь частоколом игольчатых зубов, порвавших плоть щек, когда мой ритуальный кинжал самым кончиком щекочет его впалую грудную клетку. Не от страха и не от дискомфорта. Он становится так, чтобы мне было удобнее вырезать его черное, холодное сердце.
Поэтому я люблю нежить и быть некромантом.
Твои творения выполнят любой твой приказ, наплевав на то, чем придется ради этого пожертвовать и каковы после этого будут последствия.
Кинжал… добротный охотничий нож. Новенький, ярко поблескивающий на свету. Я нашел его в комнате одного пацана, недавно обзавевшегося сквозной вентиляцией черепной коробки. Подарок, вместе с открыткой, а говорили, что оружие дарить нельзя. Неплохо у него закончился день рождения. Клинок входит под отчетливо проступающие ребра.
Так-то Поводыря проткнув ему сердце не убить, но… кто сказал, что я не подкорректировал характеристики ножичка?
Минус две трети запаса магии. Слишком быстро сожрало. Меня мотнуло в сторону, накатив слабостью.
Некротическая плоть усыхает на глазах. Секунда и оголенный костяк падает к моим ногам. Вымазанная кровью толстовка и черная майка уже сняты с моего бледного тела. Я ложусь мордой в асфальт. Закрываю глаза и вижу самого себя зрением мертвецов. "Ветераны" отрывают нужные фрагменты рассохшейся костной ткани. А Умертвия… вплавливают их в меня.
Боли не было.
Я уже привык, что ничего не ощущаю, лишь могильный холод, разрезаемый редкими фантомными наваждениями разума и специально напрягаемыми рецепторами, некорректно улавливающими общие тактильно-вкусовые-обонятельные воздействия на мой организм.
Со стороны… это выглядело отвратительно.
Череп, позвоночник, ребра, кисти — все это, разящее сквозняком заброшенных кладбищ, осторожно прикладывают к моей испещренной проступившими черными сосудами шкуре. И мясо разверзается гниющим месивом, дабы кость состыковалась с костью, укрепляя мой скелет, как на физическом, так и черномагическом уровне. А вы думали на кой хуй злобные колдуны похищают ночью молодых парней и девушек — у них суставы не скрипят и спину сколиозом не кошмарит.
Это продолжается несколько минут, по истечению которых приход святого отца Анатолия, первого жреца Великого и Ужасного Мертвого, вздрагивает посреди горячей проповеди о каре божьей за грехи наши. Как хрупка человеческая психика. Простейшие воздействия кнутом и пряником могут перетереть ее в невесомую пыль.
Падают на колени.
Когда ты взываешь к какому-то богу, что мешает ему внемлить твоим мольбам?
И они слышат точно в мозгу резонирующий от стенок черепной коробки голос Темного божества.
Мой голос.
Примечание автора:
* — да, это тот же город, что и в "Кольцо. Смерти вопреки" Но другой мир.