Если по телевизору ничего интересного не было, то мы играли в карты, которые были у одного из офицеров. Среди них оказался порядочный капитан, который относился к нам - простым солдатам - по-человечески. При нем десантник и его шайка боялись давить на нас и тем более как-то унижать, поэтому никогда не играли с нами. В карты играли часто на желания. А желания были в основном спортивными: отжаться от пола 50 или 100 раз, присесть на одной ноге раз 10 или на двух с вытянутыми руками 50 или 100 раз. Я был рад таким наказаниям, так как мне срочно нужно было восстанавливать свою физическую форму. Если капитан проигрывал в карты, то он честно отжимался, не обращая внимания на субординацию между офицером и солдатами. Так же он требовал, чтобы и другие офицеры - лейтенанты - тоже отжимались, если проигрывали. Все по-честному, капитан был молодец! Да, не смотря ни на что, в армии встречались и порядочные люди. На таких, наверное, наша армия до сих пор и держится.
Все так как-то и устаканилось, и единственное чего мы желали - это не попасть в наряд по уборке территории. Однако почти единственное место, куда нам можно было сбежать утром - это в наряд на овощной склад. Работа там была грязная и тяжелая, и меня врач и медсестры сначала туда не пускали, но позже я прописался в этом наряде. Однажды мы стояли и перекуривали возле склада, и к нам из столовой вышел поболтать солдат с другого отделения. В столовой он был в наряде в помощь поварам и поэтому одет был в белую форму - халат и колпак на голове. Он поинтересовался с какого мы отделения, мы поинтересовались с какого он и так слово за слово разговорились. Рассказали мы ему про свои злоключения в нашем отделении, и он вспомнил, что на гражданке однажды одолел большого здоровяка.
- Подошел ко мне на улице здоровый такой бугай и говорит: «Давай деньги!» Ну, конечно, драться мне там было бессмысленно, но я взял и вот так вот ударил его в глаз. - При этом наш новый знакомый согнул указательный палец и показал, как он этим пальцем ударил. - Бить надо в самый глаз.
- Так также глаз вообще выбить можно, - заметил я, пробуя ударить своим согнутым указательным пальцем себе по ладони.
- Да мне было все равно. Что он думает, что раз амбал, то все можно? Нет, я врезал ему в глаз, и пока он там схватился за свой глаз, я убежал.
Мы переглянулись между собой, анализируя эту информацию.
- Нет, нашего дэшеба так бить смысла, наверное, не имеет, - заметил рассудительный Саня Быков. Он был самый крупный из нас, но недостаточно крупный для драки с дэшебом - так мы называли десантников, потому что они все были из десантно-штурмовой бригады.
Да, поступить так с нашим десантником было бы глупо. Убегать нам было некуда и потом расплата за столь смелый поступок обязательно нас настигла бы со стороны выздоровевшего десантника или его друзей - других десантников.
Вообще десантники в госпитале чувствовали себя как такие местные царьки. Их легко можно было узнать, потому что только они носили вместо солдатских маек полосатые тельняшки. Почти в каждом отделении среди солдат они устраивали свои порядки, и все свое свободное время сидели группами в беседках, общаясь и ничего не делая. Иногда такая группа заходила к нам в отделение к нашему десантнику и тогда мы сильно напрягались, боясь попасть под раздачу. Когда они стояли у нас толпой, мы старались не попадаться им на глаза.
На КПП госпиталя ко мне иногда приезжала мать, и сначала я ходил туда по центральной дороге. Но вот однажды, когда я возвращался по этой же дороге к себе в отделение, меня подозвал к себе какой-то десантник, в одиночестве сидевший на лавочке.
- Что там у тебя? - спросил он, кивнув на пакет у меня в руках.
Я открыл пакет с балабасами, то есть с печеньем и конфетами, и десантник приказал, чтобы я положил пакет рядом с ним на лавочку. Этот десантник был огромным парнем - точно русский богатырь с голубыми глазами и светлыми волосами на голове. Ростом он был где-то 183-185 сантиметров, но не это было его главным достоинством. Он был очень широкий. Широкая кость, большая голова с крупными правильными чертами лица, огромные плечи, толстенные руки. Весил он килограммов 110-120, не меньше. При этом он не был пузатым - нет, это был именно богатырь. Толстенная шея, огромная ладонь. Я понял, что с балабасами придется попрощаться и даже не стал протестовать, потому что так испугался за себя и свое здоровье, что мечтал тогда только о том, чтобы поскорее улизнуть от него, пока цел. Он мог сломать меня как спичку, перебить как тростинку, мог убить или искалечить меня одним взмахом своей могучей руки. Он мог легко скрутить меня и раздавить как муху, как комара, вообще даже не напрягаясь. Я весил тогда, наверное, раза в два меньше него и рядом с ним выглядел как ребенок.