Взъерошенный воробушек рядом со львом. Небрежным взмахом руки царевич переломит ее, просто вытирая пот со лба.
— Закон, говорите? — перетянул я внимание на себя. — Огласите. Я послушаю и скажу мнение.
— Это правильно, — не стал спорить Гордей. Прикрыв глаза, он продекламировал: — Алле хвала! Алле хвала! Алле хвала! Я отдаю настоящее и будущее Алле-всеприсутствующей, да простит Она нас и примет, а прошлое и так принадлежит Ей. Если я встречу ангела, я стану ему другом и помощником. Я отведу его в крепость. Я отдам жизнь за него не задумываясь. Если я встречу Падшего, я убью его. Ангелы милосердны. Они всегда пытаются спасти Падших. Мне нельзя проявить слабость. Слабый человек — мертвый человек. Слабое общество — мертвое общество. Быть слабым — предательство. Побороть искушение. Отказать ангелам ради них же. Исполнить Закон. Не слушать ангелов. Не слушать истории ангелов. Не спрашивать о Том мире. Кто слушал, да будет вырван его язык или отсечена голова. И да будет так. — Глаза царевича открылись, взор был задумчив, но непреклонен. — Это называется «Молитва встречи снизошедших» или просто «встречная». Именно для нашего случая. Не зря Алла-всезнающая, да простит Она нас и примет, обязала каждого с детства учить ее: и низкорожденного крепостного, и благородного свободного семьянина. Теперь не мешай закону свершиться.
Я стоял справа.
— Слева!
Мой крик ошарашил всех. Тома испуганно шарахнулась, царевич же бросил правую руку налево — к рукояти меча, голова на миг отвернулась:
— Что?
В одно движение нож с открытой стороны его пояса перекочевал в мои руки.
Гордей все понял. Хохот сотряс окружающий кустарник.
— Не смеши. Будь хоть тысячу раз ангелом, что может нож против меча?
— Чапа, ты что? — только и вымолвила Тома.
Испуганно сглотнув, она двинулась не ко мне, а к Гордею. Умница. Помирать, так с музыкой. Вдвоем у нас шансы справиться с ним не нулевые, а почти нулевые. Уже кое-что. Не знаю, как насчет подраться, а царапается она отменно.
— Ты меня убьешь? — полюбопытствовал я у царевича.
— Никогда. — Он снисходительно улыбнулся. — Кто отважится убить ангела — недолго проходит под солнцем.
Как же приятно быть ангелом. Ошибочка: когда тебя считают ангелом.
— Тоже закон?
— Еще какой.
— Тогда думай головой. — Я перенес нож к своему горлу. — Моя жизнь зависит от моих друзей. Умрет кто-то из них — умру я.
По горлу покатилась капелька: нажим получился больше, чем хотелось. Зато эффект потрясающий.
— Я обязан их убить! — взмолился Гордей.
Снисходительность и запанибратство как слизало. На кону оказалась жизнь. Его жизнь.
— Убив их, убиваешь меня. Убив меня, убиваешь себя. Думай, голова, думай.
— Этого закон не предусматривает!
— Значит?
— Нужно подправить закон, — внесла лепту доныне завороженно внимавшая Тома.
— Никто не смеет подправлять закон! Тогда он перестанет быть законом.
— А в виде исключения? — не унималась Тома.
Напряжение схлынуло. Забрезжил лучик надежды, он быстро превращался в лазер и выжигал изнутри череп нашего оппонента.
— Закон, который допускает исключения — не закон! — Меч царевича ухнул в ножны, ладони сдавили виски под шлемом. — Сказано же: не слушать ангелов…
— А кто слушал, да будет вырван язык или отсечена голова, и да будет так! — язвительно процитировал я.
Концовки всегда запоминались мне на ура.
— Хорошо, — взял себя в руки царевич, — предлагаю компромисс. Мы берем чер… ваших друзей с собой в башню. Пусть решит царисса.
— Не только берете, но и отвечаете за жизни, — закрепил я успех.
«Царисса» несколько смутила, оцарапав ухо, но после «Аллы» в женском роде все новые слова воспринимались жуткими пародиями наших.
— Принято, — признал царевич. — Раненого возвращаем к жизни и несем.
— Идет, — кивнул я.
Гордей горестно выдохнул.
— Эй! — он подал знак солдатам. — Это… друзья. Пока. До решения цариссы отвечаем за них как за ангелов.
— Чуть не забыл: ножик на всякий случай оставлю у себя, — с намеком объявил я царевичу.
— И мне ножик! — Тома вихрем домчалась до обалдевшего воина, что стоял ближе.
Отобрав нож, она жестом показала Гордею отрезание головы и задорно подмигнула.
Глава 6
Туземцы и пришельцы собрались вокруг котла в одну не очень теплую компанию. Потрескивали дрова, плыл аромат Еды — уже не важно какой, лишь бы быстрее. Воздух наполнился мошкарой, не слишком, впрочем, досаждавшей. Пряный дым заполонил пространство между деревьями так, что глаза слезились. Ветер отсутствовал как явление, солнце жарило. В общем, погода и обстоятельства способствовали началу налаживания межмировых связей.