– Дождалась, пока пройдут, – продолжила Майя, встав рядом со мной и сонно потягиваясь. – Потом разместила флаги, уже во тьме. Чтобы утром сразу увидели. И легла в стороне, на всякий случай.
– Молодец.
Возвращаться к Кристине и Антонине по темноте нет смысла, часа через три будет рассвет. Майя думала о том же.
– Ложись. – Она показала на свою лежанку. – Как ты говорил: один индеец под одеялом замерзает, два индейца под одеялом не замерзают.
Я становлюсь просто кладезем необычных слов для нового мира. Надо это дело прекращать, добром не кончится.
– Опасно, – сказал я, пробежавшись взором по спальному месту царевны.
Майя обиженно сжалась:
– Но я же спала?
– А если волки?
Мне был продемонстрирован обнаженный меч.
– Несерьезно, – возразил я, для примера сделав несколько практически бесшумных шагов вокруг. – Я подошел легко, другие тоже смогут.
«Что же делать?» – читалось в блестящих глазах Майи.
– Когда скажу – подашь ветки и листья с лежанки. – Под деревом с флагами я оттолкнулся ногами от земли, руками ухватился за широкую ветвь, подтянулся и влез наверх.
Теперь надо вспомнить, с чего начинал Юлиан, когда плел гнездо. Дерево выглядело подходящим. Надломив толстые ветви, я стал переплетать их с мелкими, и, с мольбой, чтобы все получилось, через некоторое время осторожно опробовал дырчатое сооружение собой. Держит!
Затем Майя передавала лиственные охапки, и совершенные мной несколько ходок вверх-вниз хоть и вымотали, но привели к желанному результату.
– Хватит, – объявил я. – Лезь сюда.
Все же, листвы оказалось недостаточно, остальное мы добавили, нарвав над собой. Гнездо вышло корявым, но жизнеспособным.
– Теперь ложись, – пригласил я.
Места для двоих хватило впритирочку. Мы обнялись, грея друг друга. По-другому никак. С удовольствием поворочавшись, Майя хихикнула:
– Два индейца?
Плотно сбитая, мелкая, она утонула в гнезде, опутанная мной как паутиной.
– Дались тебе эти индейцы, – нахмурился я.
Ночная напарница растеряла былой сон, теперь она не только не боялась, а получала удовольствие от раскачивания самодельного ложа во многих метрах над землей. Наивная маленькая дурочка. Я бы не доверял ни скрипучей небесной конструкции, ни странному соседу, который непонятно откуда взялся и с которым царевна оказалась в столь тесной компании. Но это я. Она была другой. Доверие к моей особе и всему, что я делал, почему-то зашкаливало.
– Вы с Томой помолвлены? – донесся тихий вопрос из района моей подмышки.
Рот уже открылся сказать «да», но мозги коротнуло.
– Ты о церемонии? – осведомился я как можно спокойнее, словно зная, о чем говорю.
Догадки уже появились. Невестор – жених. Варвара заявляла о моей нелегитимности в этом звании – значит, необходимо соблюсти некий ритуал. Осталось узнать какой и не выдать себя незнанием.
– Ну да. – Майя завозилась в моих руках. – Ты официальный невестор или только объявленный?
– Я… это…
– Вы же познакомились только недавно, в горах?
Выходит, большой церемонии с родственниками и свидетелями у нас с Томой быть не могло. Сейчас меня выведут на чистую воду. Я решился:
– С какого момента человек становится официальным невестором?
– С официальной помолвки, – пожала плечами Майя.
Была не была.
– Как она проходит?
В моем любопытстве царевна не заметила ничего странного. Она хотела помочь, желание помощи вытеснило подозрительность. Да и как подозревать того, кто тебя постоянно спасает?
– Церемония проходит в храме, после выяснения всех деталей, мотивов и родословных. В крайнем случае, в башне, но обязательно в присутствии сестриссы.
– Скоро это произойдет, – как бы успокоил я, закрывая тему. – Выйдем к людям, встречусь с Томой и тогда…
Майя резко повернулась ко мне:
– Пока ты лишь объявленный невестор, никакие права на тебя не распространяются. Можешь меня поцеловать!
Засиявшие глазки закрылись, губки выпятились.
Мой палец нажал на них, возвращая в исходное положение.
– Я поцелую только любимую.
– Ты так любишь Тому?
Кхм. Не стоило объяснять, что любимая и Тома – два разных человека.
– Очень люблю, – кивнул я, – как сестру!
Майя устремила в небо, бывшее где-то сверху, над темной кроной, затуманенный чувственный взор:
– Как здорово. А нам говорят, что выбирать нужно умом.
– Если выбирать, то да, умом. А сердце – оно не спрашивает.