Несмотря на то, что здоровяк-напарник держал меня на прицеле, Немец – видимо, для усиления эффекта – поднес к моей шее лезвие моего же ножа:
– Кто такие?
Вон оно как, о нас знают, если вопрос прозвучал во множественном числе. Или меня берут на понт, не зная, кто я и сколько нас?
С ножом у горла врать трудно. Но недоговаривать можно.
– Мы сопровождаем в ближайшую башню нескольких царевен.
– Кто «мы»? Сколько вас?
– А вас?
– Не дерзи. – Клинок вжался в шею, а на ногу мне наступил тяжелый сапог, видавший лучшие времена.
На рыкцарей мужики не похожи. Скорее, на бежавших крепостных. Только от кого бежавших, если здесь, в этой части страны, царит безвластье?
Немец забыл свой предыдущий вопрос, быстро перейдя к следующему:
– Царевны, говоришь? Варфоломеины среди них есть?
– А что?
Между ушами ухало: «Варфоломеины»! Не один я надеюсь узнать судьбу Зарины и, если слухи, как это случается сплошь и рядом, неверны, отыскать ее следы?!
– Ответ неправильный. – Острие процарапало кожу над кадыком, тычок носка сапога в голень усилил впечатление от недовольства собеседника. – О потерянных царевнах что-нибудь слышал?
– Которые из школы? Их и сопровождаю.
– Не о тех, – скривился Немец. – О приемных, бывших ангелах.
Ни фига себе, оказывается, не о Зарине речь. Откуда такой интерес к нашим с Томой скромным персонам у каких-то крестьян?
– Говорят, одну человолки съели.
– То есть, – Немец прищурился, наклонив голову, – одна еще жива?
Отвечать не пришлось, из леса к нам неслось пять больших волков – быстро, мощно, в полном молчании. Когда хотят прогнать – лают. Они нападали. И нападали на троих, что не стыковалось с засевшими в мозгу установками. Впрочем, звери – телепаты, они чуют состояние людей, по виду и, главное, по запаху определяя взаимоотношения. Мы для них были два против одного. Узнать ответ умозрительной загадки, не придут ли волки на помощь одному против двоих, не хотелось – а вдруг наоборот?
В аховой для себя ситуации мои поимщики сделали правильный выбор. Немец протянул мне нож рукоятью вперед, а под ноги упала кинутая обратно перевязь с мечом:
– Помогай. Отходим.
Я схватил родное оружие, мы втроем отступили к кустам. За пышной растительностью обнаружился еще один человек – в такой же одежде, как и мои поимщики. Он с трудом сдерживался, чтобы не стонать. Середину тела покрывала сплошная бинтовка, сквозь нее проступала кровь.
– Волки? – Догадался он по нашему поведению. – Дайте огужие.
Этот не выговаривал «р». Прямо день логопеда какой-то.
Волков мы встретили, выставив клинки по кругу и защищая спинами раненого. Резкая смена ситуации зверей смутила, раздались удивленные гавки, но набравшая скорость стая не смогла перестроиться. Сшибка произошла в молчании, которое быстро сменилось воем. Каждый из трех клинков достиг цели, а четвертый – в нетвердой руке лежачего – просто отогнал зверюгу, пытавшуюся прорваться понизу. Но пятый волк впился в бедро Немца, добивавшего свою жертву. Я, мечом пригвоздив своего волка к земле и так оставив, ножом прикончил того, что висел на Немце.
– Шпашыбо, – с присвистом вышло из его разбитого рта.
Оставшийся в живых волк сбежал. Немец опустил оружие, веселый взор уставился на меня:
– Неплохо.
– Шкуры. – Здоровяк с упоением глядел на убитых зверей. – Сразу четыре.
Лоб Немца сошелся в задумчивости.
– Только быстро, – разрешил он. – Поможешь?
Последнее предназначалось мне. Почему нет, если мы теперь вроде как союзники?
Освежевание в шесть рук прошло быстро. Мясо, для местных жителей ценности не представлявшее, было свалено муравьям в траву, три лучших шкуры отправились в котомку, которая распухла до размеров мешка, а одну шкуру, самую облезлую, Немец протянул мне. Лишний вес мне был не нужен, но я взял, чтобы не вызвать подозрений. Мех и кожа в стране башен… хотелось сказать «на вес золота», но золото здесь – просто мягкий металл, не больше.
– Ладно, пацан, сделаем вид, что друг друга не видели. Так лучше для всех.
Медлительный здоровяк поднял лежащего раненого, от обоих слегка повеяло чесноком и потом. Немец, прежде чем прихватить мешок со шкурами, вскинул на плечо еще один вытащенный из кустов мешок, в нем звякнуло, а тяжесть и остро торчащие углы не оставили сомнений: оружие. Или доспехи. Похоже, я встретился с местными мародерами, тоже, как человолки, собравшими жатву на поле боя и теперь с приключениями пытавшимися доставить ее до места назначения. И я узнал не дававший покоя запах – тот самый, из расщелины. Вот откуда мешок. И вот кого мы выгнали из леска своим туда вселением.