Мы ожидали самого опасного – пятого взрыва, а он… не последовал. Мы постепенно успокоились и продолжили работать. При этом мне и еще нескольким самым молодым и, наверное, из-за этого самым глупым ребятам всё происшедшее показалось очень интересным и романтичным. Я даже подумал: «Хорошо, если бы немцы выстрелили еще несколько раз!»
Мы доработали до обеденного перерыва, а после него немцы нас дважды обстреляли из миномёта. Часам к 17-ти, пролетая над нами, немецкие бомбардировщики сбросили северо-восточнее Зимниц несколько бомб, а истребители произвели пулеметный обстрел местности. Мы предположили, что на обратном пути они обстреляют и нашу «братию», поэтому заблаговременно укрылись от них. При этом случился такой казус: Володя Семенов (в будущем лауреат Государственной премии СССР) сел под кустик, чтобы оправиться «по-большому», и его за этим «делом» заметил пилот «мессершмитта» и дал по нему короткую, но, к счастью, неточную пулеметную очередь. Не натянув брюки, Володя пустился бежать к противотанковому рву, а летчик, грозя кулаком, преследовал убегающего.
Поздно вечером за ужином ребята из другой команды, работавшие в окрестностях Новосёлок, рассказали нам, что немецкие самолеты бомбили и обстреливали там воинскую часть, но «угодили» в команды заключенных и гражданских москвичей, убив одного и ранив несколько человек. При этом одна сброшенная бомба не взорвалась, и саперы собирались завтра её обезвредить. Утром Коля Захаров, Паша Галкин, я и еще несколько ребят получили разрешение сбегать в Новосёлки. Мы увидели подвешенную на деревянной перекладине между двумя столбами бомбу, возле которой крутились два молоденьких сапера, потом они постреляли по бомбе из пулемета бронебойными и зажигательными пулями, но бомба всё равно осталась целой. Тогда из окопа вышли два москвича, кажется, из команды завода «Красный Пролетарий», и предложили саперам обезвредить бомбу.
Бомбу сняли с перекладины и положили на землю. Саперы отошли в окоп, а рабочие (говорили, что у одного из них была фамилия Токарев) стали очень осторожно удалять взрыватель. Мы все с большим напряжением следили за происходящим из окопа. Произошло самое ужасное – бомба взорвалась. Раздался страшный грохот, и в разные стороны разлетелись части человеческих тел. Изуродованные останки людей я увидел тогда впервые, не предполагая, что скоро мне предстоит видеть подобное уже на фронте.
Потрясенные увиденным, мы быстро возвратились к себе и рассказали всем о том, что произошло у Новосёлок. Но едва мы начали работать, как появился немецкий штурмовик и начал обстреливать нас из пулемета.
Наконец наступил последний день нашей работы. Это было, кажется, 23 августа. Мы довели противотанковый ров почти до лесной опушки. Но едва наше начальство сдало готовый ров военному представителю, как немецкий минометчик «угостил» нас тремя обстрелами.
На следующий день нас разбудили задолго до рассвета. Мы привели себя в порядок, кое-как позавтракали и, захватив с собой весь имевшийся инструмент, ведра и другие вещи, покинули свой гостеприимный сарай и уже давно безлюдную деревню Зимницы. Уехали мы на грузовиках в сторону железной дороги, идущей в район Ельни. Уже через несколько дней этот город стал известен тем, что с 30 августа по 6 сентября 1941 года немцы впервые потерпели там большое поражение: город был отбит с очень крупными для немцев потерями. Под Ельней дали залпы и наши знаменитые «катюши».
Перед отъездом из Зимниц мы были сильно огорчены сообщениями с Ленинградского, Юго-Западного, Южного и других фронтов, тяжело переживали падение Киева. Коля Тузов плакал, услышав, что немцам оставлен его родной город Чернигов.
На Смоленщине мы, кроме сооружения противотанковых рвов, приводили в порядок или делали новые грунтовые дороги для автомобильного транспорта и танков, строили ДОТы и ДЗОТы. Как и раньше, ночевать приходилось в сараях, зданиях животноводческих ферм, в деревенских школах. Мы часто оставались без горячей пищи, иногда варили картофель, вырытый на колхозном поле или на приусадебных участках местных жителей. Из одного котелка пищу ели сразу несколько человек. Воду кипятили в котелках и кружках, собирая для костра даже ветки. Хлеб, масло, сахар и другие продукты со складов поступали не всегда. Некоторые ребята страдали из-за недостатка курева.
В последний период пребывания на трудовом фронте мы более трех суток пробыли, ночуя в классах местной школы, в селе Ямное.