Майор отошел от окна, пересек кабину и неслышно, словно следопыт из старинных детских книжек, зашагал назад, туда, где находился командный пост.
— Насмотрелись? — Улыбка покрыла морщинками лицо командира экспедиции Глаца. — Сначала вам все будет в новинку, потом пообвыкнете, но не берусь утверждать, что полностью.
Раздался негромкий стук в дверь, и вошла стройная брюнетка лет под тридцать.
Родин встал и неловко поклонился — он еще не привык к скафандру.
— Майор Родин, — представил его командир экипажа, — следователь. Он прилетел, чтобы выяснить причину, которая толкнула Шмидта на этот… неожиданный шаг. Врач базы Рея Сантос.
— Следователь на Луне… — Врач подала майору руку. Маленькую смуглую руку с тонкими пальцами хирурга. — Кто бы мог подумать! Вероятно, для вас самого это неожиданность!
— Признаться, такое даже не снилось.
Родин заметил, как Рея Сантос пригладила непослушную прядь и оправила белый халат. Женщины везде одинаковы — и на Земле, и на Луне. Так почему бы здесь не возникать таким же конфликтам, как на родной планете?
— Я вам мешаю? — вдруг спохватилась она.
— Ну что вы, — голос Глаца звучал не очень убедительно. Майор лишь хочет узнать кое-какие подробности об этом печальном происшествии. Ничего больше…
— Ну что ж, тогда до свидания. Увидимся за ужином.
Глац поднял на майора глаза.
— Пожалуй, можно приступать к делу.
— Вы правы. О том, что произошло в ту субботу, я ужо в общих чертах информирован. Если разрешите, несколько дополнительных вопросов.
— Пожалуйста.
— Не могли бы вы нам подробнее рассказать о членах вашего экипажа? Чем каждый из них занимается и тому подобное…
— Хорошо. По-видимому, скромнее было бы рассказать о себе в конце, но для вашего удобства я поступлю наоборот. Как вам уже известно, я командир экипажа.
Родин кивнул.
— В случае необходимости меня заменяет Уго Нейман. Ему около сорока. Это опытный пилот, человек очень выдержанный, даже флегматик.
— Скорее стоик, — заметил Гольберг.
— Стоик так стоик. Затем инженер Борис Мельхиад, тридцати четырех лет, самый молодой мужчина в Заливе Духов. По характеру — прямая противоположность Нейману. Несколько вспыльчив, все хочет иметь сразу, но превосходный специалист, феномен в своей области. Затем…
— Извините, что я вас перебиваю, — вмешался Гольберг, но вспыльчивость эта весьма относительна. Вы же понимаете, майор, настоящих холериков мы сюда не посылаем.
— Верно, — согласился Глац. — Затем радистка Ирма Дари. Недавно ей исполнилось двадцать девять лет. Ну, что сказать о ней? Интересная блондинка. Надежный работник… Перейдем к научным сотрудникам. У нас прямо филиал Академии наук, Глац слегка улыбнулся. — Врача Рею Сантос вы уже знаете. Она печется о нашем здоровье. Относится к этому серьезно и столь неукоснительно, что это иногда даже действует на нервы. Кроме того. Рея сотрудничает с биологом Кристианом Маккентом. Маккенту около сорока. Они занимаются гидропоникой, ставят опыты на крысах, морских свинках и так далее. Я в этом не очень-то разбираюсь, ведь по профессии я авиаконструктор.
— Итак, шестеро. Остаются еще двое.
— Один из них — астроном Феликс Ланге. Ему под пятьдесят, но на вид он гораздо моложе. Добрый человек, каждому греху найдет оправдание, не любит из мухи делать слона. Его невозможно вывести из себя. Лишь в том, что касается его науки, он немного… — Глац на минуту запнулся, — недотрога. Ланге придерживается довольно своеобразных взглядов, и его теория — табу для всех. Никто не имеет права ее касаться. Ну, а так как за завтраком не очень-то принято говорить о турбулентности звездной материи, то с ним все ладят.
— Кто же у нас остается?
— Океде Юрамото, пятидесяти шести лет от роду. Он старше всех, даже странно, что медицинская комиссия его пропустила. Известный селенолог, это вы знаете. Его родина — Полинезия. Это заметно и по его внешнему виду, и по акценту.
— Ну, а что вы можете сказать о Шмидте? Кстати, нет ли у вас его фотографии?
— Что-нибудь найдем, — Глац вынул пачку цветных фотографий. — Здесь масса снимков — Маккент без аппарата шагу не сделает.
Майор Родин внимательно всмотрелся в снимок.
— Красивый мужчина. Он знал об этом?
— Да, — командир искоса взглянул на фотографию, — что касается женщин, Шмидт не отличался особой скромностью. Я бы даже сказал, что он был весьма легкомысленным.