Мария Потоцкая
Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику
Пролог
Большинство имен собственных я изменил. Я выбрал названия, в той или иной степени имеющие отношение к астрономии. Людей, которые нравились мне по каким-то параметрам, я обозначал красивыми именами звезд, остальных — нет. Чаще всего человек называет своих детей, отталкиваясь от своего ощущения фонетики имени, поэтому и я не опирался на логику, делая выбор. Такое безрассудное поведение мне не свойственно, но если искать логику во всем, исход может выйти на удивление абсурдным. Время безвозвратно потрачено на поиски причинно-следственной связи, а результат не оправдывает ожидания.
Лишь в одном имени я отошел от установленных мною самим правил. Когда я заменял имена, я думал, по своей неграмотности, что Аврора — это самая красивая звезда. Оказалось, что это богиня, породившая все звезды.
Фамилии я изменил на фамилии известных астрономов. Названия стран — на галактики, городов — на звездные системы. Я сделал это для того, чтобы нашедший эти записи не смог подать на меня заявление в правоохранительные органы за клевету или неправомерные действия.
Впрочем, это было бы очень глупо. Потому что предыдущие строчки я написал с целью добавить интриги в мою книгу. Никакие события и люди не совпадают с реальностью. Это все шутка человека без чувства юмора.
Глава 1
Единственное, что я знал о своей маме наверняка — она ненавидела муравьев. Иногда мама целые дни проводила за распылением инсектицидов, залезая с репеллентом в самые далекие места нашего богатого дома. На стенах у нас висели букетики из мяты, базилика и веток камфорного дерева. В вазочках лежали кофейные зерна. Мама старалась придать этому декоративный вид.
Муравьи все равно пробирались в наш дом. Иногда мама одерживала победу. Но через несколько недель муравьи снова вереницей шли по стенам нашего дома.
Я считал это явление странным. Кассиопея, моя старшая сестра (на два года и семь месяцев), говорила, что это еще и иронично. Дело в том, что мой папа владелец корпорации "Кеплер-22", занимающейся, в том числе и производством ядов от насекомых и грызунов. Это семейное дело. Основал его мой дед. Изначально корпорация специализировалась только на производстве газированной сладкой воды, жевательной резинки и пищевых красителях. Эти продукты популярны и сейчас. Когда корпорация перешла в руки моего папы, он основал дополнительную компанию по производству инсектицидов и родентицидов. Думаю, поэтому Кассиопея и видела иронию в том, что в нашем доме жили муравьи.
На самом деле, я мог сказать про свою маму наверняка еще ее имя, потому что я видел ее паспорт и хорошо читал. Ее звали Гемма Кеплер. Большинству людей это ни о чем не говорило. Другие же сразу понимали, что у нее полно денег. Точнее у ее мужа, но обычно в семьях это означает и ее финансовую обеспеченность.
Еще я знал, что она высокая, слишком худая, с чересчур светлыми волосами и в меру голубыми глазами женщина. Я выглядел примерно также, если убрать пункт «слишком худая». Я был обыкновенный в плане веса и телосложения. Мама чаще всего ходила в платьях голубого цвета с открытыми плечами.
Остальное, я не мог утверждать точно. Я думал, у моей мамы не было подруг. Когда к нам приезжали гости, мама могла непринужденно вести беседы и даже быть в центре внимания. Она громко смеялась, много улыбалась и рассказывала истории. Когда гости уходили, мне казалось, что она тут же забывала о том, что здесь кто-то был (в данном предложении я не имею ввиду, что у нее пропадала память, а говорю о том, что она переставала об этом думать). Но сама она никогда не принимала приглашения в гости, если этого не желал папа, и никогда никого не приглашала к нам. Кассиопея говорила, что она — социопат.
Если опираться на книги и фильмы, то важной составляющей в жизни человека является любовь, а значит, и в моем описании родителей об этом стоит упомянуть. Я не думал, что мои родители любили друг друга. Но я думал, что у них были причины не расходиться. Вот список маминых причин, на мой взгляд:
1. Деньги.
1. Отсутствие желания что-либо решать.
2. Мама всю страсть отдавала в борьбу с муравьями, другая ей не нужна.
3. Они с папой не так много виделись (он постоянно был в разъездах).
Основной папиной причиной было то, что мама была его «трофеем». Около двенадцати лет назад мама была невестой знаменитого художника. Он рисовал маму, и у нас висели некоторые ее портреты. Папа «увел» ее. И до сих пор, он иногда рассказывал об этом новым знакомым, когда приезжали гости. Глаза его в этот момент будто бы сияли (условное обозначение для восторженного взгляда). Он говорил оживленнее. В конце истории он добавлял, что художник в итоге застрелился. Я видел это не раз, и однажды я спросил у Кассиопеи, потому что она много знала:
— Это любовь?
— Это азарт, — ответила она. Кассиопея много читала, а значит, я мог ей поверить.
Еще она говорила, что образ матери важен в становлении ребенка, как личности. Поэтому я так подробно и описал свою мать. Я подумал, что это несправедливо по отношению к отцу, и спросил, важен ли также образ отца. Кассиопея сказала, что, учитывая мою гендерную принадлежность, мать для меня куда важнее. Я сказал ей, что, в таком случае, я бы хотел узнать свою мать получше. Кассиопея ответила:
— Что и требовалось доказать.
Но я решил рассказать и об отце, хотя он для меня и не так важен, как оказалось. На самом деле, я думал, что он важнее, как для меня, так и для Кассиопеи, так как благодаря ему мы жили в богатом доме, нас учили лучшие учителя, и мы ни в чем не нуждались. Еще, когда я вырасту, и папа либо умрет, либо больше не захочет работать, я стану владельцем «Кеплер-22».
Папу звали Каус Кеплер. У нас в семье у всех, кроме мамы, были инициалы «К.К.», потому что и мое имя начинается на «К» (Кастор), и меня это забавляло. У папы были черные волосы, карие глаза, бледная кожа, даже светлее, чем у нас с мамой. Но, несмотря на то, что такие бледные люди часто имеют болезный вид, он выглядел здоровым и всегда был оживленным. Он много разговаривал, как будто подвыпивший, много двигался и очень много работал. Расслаблялся он лишь когда плавал в бассейне или гулял с женщинами. У него их было много, это мне сказала сама мама. Но она не была особенно против, потому что в противном случае, она бы с ним развелась.
Когда я писал слово «расслабляться», я не имел ввиду, что во время работы папа был напряжен. Мне казалось, она давалась ему легко и была ему интересна. Ему часто по работе приходилось общаться со множеством людей, и ему это нравилось, единственному из нашей семьи.
Иногда папа хотел проводить время со мной и Кассиопеей. Тогда мы ходили гулять или ездили в музеи, и он учил нас жизни. Например, однажды я испугался крестовика (род пауков), и даже заплакал. Папа взял паука и раздавил его между большим и указательным пальцами. Он сказал:
— Ты еще слишком маленький и ничтожный, тебя может испугать даже паук. Когда ты вырастешь, ты станешь самым страшным, и тебе никогда не придется больше бояться. Если ты, конечно, вдруг не вырастешь дураком, родной. Врачи не ставят никаких точных прогнозов насчет твоего психического развития.
Сначала я подумал, что папе просто нравится убивать насекомых и паукообразных, ведь для этого он наладил целое производство с дорогими машинами под руководством умных химиков и инженеров. Но потом я понял, он хочет, чтобы я, когда вырасту, смог раздавить то, что меня страшит. Это образное выражение, под ним имеется ввиду, не только давить в буквальном смысле.
На следующий день папа подарил мне тарантула в клетке. Он мне не понравился, и я даже не стал давать ему имя. Мне не хотелось его давить и даже смотреть на него, поэтому я ждал, когда он умрет. Я все равно приносил ему еду, потому что так нужно делать с домашними животными, но так и не смог полюбить его.
Со своей сестрой Кассиопеей я общался немного, но все же больше, чем с остальными. Она говорила, что это только потому, что родственные связи нас обязывают. Она относилась ко мне не очень хорошо, но ко всем остальным она относилась плохо. Кассиопея не была грубиянкой, она была высокомерной. Целыми днями она читала книги. Я думаю, она прочитала всех известных авторов. Понятие «известность» относительно, поэтому я говорю обо всех известных мне. Еще она играла на фортепиано, потому что мама сказала, что у нее длинные пальцы пианистки. Наверное, она была права, потому что все говорили, что Кассиопея играет великолепно. Даже я иногда любил слушать, как она нажимает на клавиши, но только тогда, когда она не знала о моем присутствии. Мне нравилось слушать, когда она ошибается, а потом переигрывает этот момент раз за разом. Я не злорадствовал, просто мне так было интереснее слушать произведение. Оно так больше принадлежало самой Кассиопее, чем клавишам и молоточкам инструмента. К тому же, мне нравился повторяющийся ряд звуков.