Папа был сбит, и машина проехалась колесами по его телу, потом завиляла, рискуя сорваться в кювет. Машина смогла выровняться и стала снова набирать скорость.
Я почувствовал пепел сигареты на пальцах. Я медленно пошел в сторону папы, заранее зная, что он мертв. После такого не выживают. Так и оказалось. Из-за крови почти не было видно его раздавленного лица.
Папино тело было отброшено на середину дороги, и я подумал, что там на него могут наехать другие машины. Я взял тело папы за плечи и перенес его к машине.
Мои руки испачкались в его крови. Оказалось, я кричал. Когда рядом с нами остановилась другая машина, люди мне это сказали. К тому времени, как приехала полиция и скорая помощь, я перестал кричать и замолчал.
Потом я сидел дома. Когда меня привезли, было время ужина. Я сел на свое место за столом, хотя никто не ужинал. Было очень суматошно. Я сидел спокойно, правда, есть не хотел. Ко мне несколько раз подходили. Я видел Гиансара в слезах, он кричал что-то в телефон, потом на меня, но я не слышал, что именно. Он дергал меня за руку, хотел, чтобы я пошел куда-то с ним, но я остался на месте. Видел, как пришла Кассиопея, она тоже что-то мне сказала и пощелкала пальцами у меня перед носом. Мне показалось забавным, что она была в траурной одежде, как будто всегда была готова к этому моменту. Я даже улыбнулся. Маму я видел недолго. Она пришла и тоже села за стол. Она съела персик, а потом накапала в стакан едких капель и выпила.
Потом приходили еще какие-то люди. Некоторых я не знал. Почти все со мной разговаривали, но я никому не отвечал. Приходил даже репортер, но Гиансар выгнал его из дома. Я не знал, сколько времени прошло, но в последний раз, когда я смотрел на часы, было 3.54, а сейчас уже было темно. Я понял, что никого не слышно. Передо мной стоял стакан с водой, и лежали две таблетки. Рядом лежала записка «Выпей меня! Мы скоро вернемся». Странное было ощущение, но я не мог понять, это почерк Кассиопеи или Гиансара. Я совершенно точно знал, что он принадлежит кому-то из них, но я не знал, кому.
Я выполнил то, что было указанно в записке. Через какое-то время мне захотелось спать. Я не мог встать с этого стула, поэтому остался здесь. Вскоре я уснул.
В Туманном Лесу летали птицы. Сотни черных ворон заполонили небо, садились на ветки деревьев и землю, а потом снова взлетали с криком. Они беспокоились, не могли найти себе места.
Моя Каменная Крепость уже была огромной, с массивными стенами, множеством башен и бойниц. Я слышал, как вороны ударялись о камни, пытаясь пробраться внутрь. Я забрался наверх и стал выдвигать одну из пушек. Я выстрелил, но ядро никого не убило, лишь спугнуло нескольких ворон, которые взметнулись в небо, улетая дальше в Лес. Через несколько минут они вернулись обратно.
Я должен был попасть к папе, но я боялся выйти. Я спустился к двери, но не вышел, только перепроверил все засовы, убеждаясь, что Крепость защищена надежно. Я долго сидел спиной к двери, слушая крики ворон, пока, наконец, не решился хоть на какое-то действие. Я пошел к самой высокой башне в своей Крепости. Там, на самом верху, была открытая площадка с балконом. Я вышел на него, спугнув птиц, которые сидели на перилах. Я знал, что отсюда можно увидеть Украденный Замок папы. Вороны заполнили практически все вокруг. Сначала я ничего не мог различить. Их крики мешали мне сосредоточиться. Но потом я рассмотрел какое-то движение со стороны папиного Замка. Приглядевшись, я увидел, что он рушится. Он рассыпался на камни, и я даже отсюда слышал шум, с которым они ударялись о землю.
Я смотрел на разрушение до самого конца, пока на его месте не осталось лишь облако пыли. Мне казалось, я впал в оцепенение, и когда я опомнился, то почувствовал боль. Огромная ворона цеплялась своими когтями за мой свитер и клевала мне грудь. Там осталась лишь пустота.
Я отогнал ее и спустился вниз. Птицы продолжали летать, но из-за боли в груди я перестал обращать на них внимание.
Я дошел до места, где когда-то стоял папин Украденный Замок. Пахло порохом, и я все понял.
Сквозь пыль ничего не было видно, и я продвигался по руинам почти вслепую. Дойдя до центра, я увидел осколки от папиного трона и разбитые драгоценные камни вокруг. Я стал приподнимать камни рядом, пока не нашел золотой ключ от Замка. Папа оставил его мне.
Я взял его и несколько тяжелых камней, а затем отправился обратно в свою Крепость.
Я проснулся посреди ночи за столом. Я встал, пошел принять душ, переоделся в чистую траурную одежду, разогрел себе еду и налил апельсиновый сок. Гиансар либо спал, либо его не было дома. В комнате, где раньше жила Кассиопея, горел свет, но там было тихо. Она часто засыпала с включенным светом за книгой. В маминой комнате было темно, но я слышал ее шаги. Она ко мне не вышла.
Пока я завтракал, я думал. Папу убили. Я составил список его врагов. Это могли быть его конкуренты или другие держатели акций Кеплер-22. Когда Гиансар спустится, я узнаю, что говорила полиция. Хотя может быть с ними общалась Кассиопея. Я не мог вспомнить. Я заплачу большие деньги полиции, чтобы выяснить, кто это сделал. Мне не нужна была месть, я хотел знать, от кого ожидать опасности. Папа оставил все на меня. После того, как я поговорю с семьей и заплачу полиции, я поеду разбираться с документами. Я не знаю, сколько времени это займет, но как только я закончу, сразу же соберу совет директоров и объявлю о своих правах. Потом я уволю в компании каждого, кто мне казался ненадежным, и займусь поиском новых людей. Я попробую изжить тех, кто убил моего папу. Мне стоило ожидать нападений и на меня, но другого характера. У меня будут пытаться отобрать мой бизнес. Но я к этому готов. Я буду действовать жестко.
Я понял свою ошибку. Несколько лет я жил целью стать самым сильным. Это было неправильным. Я должен был стать самым страшным.
Глава 9
Когда мы уладили все дела связанные с похоронами, я принялся за документы о наследстве. У меня было много проблем, потому что папины коллеги тоже заявляли права на мою долю. Они пытались меня обмануть. Но я знал, что они будут делать, поэтому был готов. Мне даже было интересно заниматься этим, потому что труд помогает человеку избавиться от негативных мыслей. В конечном итоге моим недоброжелателям ничего не досталось, по крайней мере из принадлежащего мне. Я получил власть отца, но пока среди коллег я не добился такого же уважения, как он. И меня пока не боялись.
Я составил список людей на увольнение и список людей, которых я не могу уволить, но хочу, чтобы их не было рядом со мной. Оглашать их я пока не собирался, потому что не имел достаточно «твердой почвой под ногами». Прежде, чем сделать это, я должен был окружить себя надежными людьми. Гиансар стал руководителем лаборатории. Кассиопея отказалась работать в Кеплер-22, но согласилась переехать в наш дом.
Теперь мы жили там втроем. Мама уехала. После похорон она спросила меня, могу ли я купить для нее небольшой дом. Она хотела уехать в самую южную страну на берегу моря, где не живут муравьи. Я выполнил ее просьбу и сказал, что буду посылать ей деньги и письма.
Теперь комнаты мамы и папы пустовали. Иногда я сидел в них.
Но несмотря на то, что количество людей в нашем доме уменьшилось, я стал чаще ощущать потребность находиться в одиночестве. Я построил себе красивую летнюю веранду. Она состояла из белых колонн, зеркального пола и стеклянных стен, свет от которых специально преломлялся и рассыпался в виде радуги. Внутри было пусто, и я часто стоял там один и смотрел, как переливаются цвета.
Из доверенных лиц у меня остались лишь Гиансар и Кассиопея. На работе я никому не доверял. Я даже думал, что возможно они (коллеги) попробуют избавиться от меня так же, как и от отца. Мне нужен был человек, которому я мог доверить свою жизнь, и я знал, кто им станет.
Все эти годы я продолжал следить за Проционом. Пришлось нанимать разных детективов, так как одного из них он даже вычислил, и я не хотел повторять тех же ошибок. Я знал, что сейчас Процион снимает себе дом вместе с девушкой, много пьет и сильно нуждается в деньгах. Он продолжал работать в полиции, но зарплаты ему было недостаточно, он брал взятки. Зачем ему были нужны деньги, я не знал, но предполагал, что он хочет купить собственный дом.