Как я однажды стал поэтом.
Над дорогой бесшумной метёт звездопад,
А сквозь занавес блеска мерцающих борозд,
Виднеется море и волны о нём шелестят,
Где старенький мост, ускользнувший прохвост,
Повисший над бездной, которой не рад,
Всучил ожидание засоленной лодке на том берегу.
О, пропасть тоски и печали, ломаешь ты лад,
Всем кто завис над тобою, пожелав утонуть,
Ибо нет в тебе дна, как и конца у ручья,
Но в тебе живут звёзды, свет проливая на путь.
17.12.2012
*
До чего же мне ваш стыд противен!
Он изувечен, словно блеклый макияж,
Прикрывший тех, кто давно остыли,
Мол, прибавив льду горячий эпатаж.
Хочешь крест на лбу добротный?
Или не ты благочестивый христианин,
В попытках казаться не животным,
Себя причастным к богу возомнил?
Душ сгоревших пепел упал на веки,
И прикрыл ваши глаза! А вам всё чудеса?
Вижу, по макушкам побежали сплетни!
Да забудьте! В моём сердце жива искра.
18.12.2012
*
На виселице проходила коронация,
Но вот корона оказалась велика,
Да вокруг шеи удушная декапитация,
Лишила жизни короля.
Там и длань распята вьющейся лозою,
Раскрыла нежно пред светом лепестки,
Чтоб швыряться гроздьями с тоскою,
В уже забрызганные слюнями кресты.
Палач, обернись! Взгляни за спину!
Ведь и тебя коснулись плевки,
Очередь выстроилась за тобой, как скотина,
И всё маячит нехорошим жестом руки.
19.12.2012
*
Ты забудь о сгнившем бульваре,
Прислушайся! Под снегом картавая дрожь.
Это земелюшка всему родная,
Дремлет в песне тиши под подошвой галош.
Ей вопль твой ранит перепонку барабанную,
Сетчатку кромсает искрами,
Словно тупой ржавый нож под лопатку,
Кровь испуская в догадках, вырезает узор на кости.
Это жажда чрево насытить вшами от скуки,
Тихо себе же под нос: «Ну прости!»
Бартер – тяжкий разум на лёгкое брюхо,
Перекрыв каждую вену, все к сердцу пути.
20.12.2012
*
Почему так важна мемориальная лож?
Это же памятник великих обманов,
Cумевших всучить вам убеждение, рядом и сплошь,
О том, что слова белей снегопада,
Мол уверовавшего в них не коснётся заблуждение.
Но кому нужно знать, что не глупец он и не обманут?
21.12.2012
*
Зализанная шерсть в час предсмертный,
Куда важней и красивей, ведь это зверь.
Ему каждый миг предстал заветным,
А человеку всё мерила на глаза да дверь,
За которой ещё две, а может три?
Где жертва – там он притих, чтоб незаметным,
Задуть горящий взор ещё одной свечи.
Кто громче плачет – будет первым,
Ведь подал знак, пусть даже от любви.
Слащавый крик, секунда на прощанье,
Больной старик призвал тебя домой,
Невинного младенца из скитания,
Вздохнув последний раз, взмахнул рукой.
21.12.2012
*
Взгляд прокажённого ирода,
Я безумствую пред тобой,
Ты давно потерял свою лиру,
Волоча по земле хромой.
Избавить мир от тебя,
Вот наивысшая честь,
От всех кто мылит глаза,
Настырно вопя свою весть.
Пора развеять облако дыма,
Где очи любит сгрызать мошкара,
Не одолев толстый слой грима,
Прикрывающий область лица.
22.12.2012
*
– Как любить не в радость?
Без тебя мне не жить! -
Голосит пульс из груди.
– Отчего же так жив? -
Вопрошает тревога.
– Кто кого ворошил?
Очередная блудница бога!
Спроси у шлюхи, крепко ли верит,
Ей благодать господня, как сифилис,
Конечности отгнивают.
Вопрос я задам, уж простите!
Кому поститься, обжоре или голодающему?
22.12.2012
*
Не всему в мире быть идеальным,
Хромому прямым, а горбатому румяным,
Ведь тот, кем ты уже был,
Не сгладит тоску тому, кого ещё нет.
Нет в мире пределов моральных,
Что гласят не блевать на ходу.
Всё что есть, уже предстало нормальным,
Ведь другим не явилось, пусть и в кошмарном бреду.
Нет в мире законов, что люди крутят на ус,
Нам дарована жизнь, и её не отнять писаниной,
Все справки, печати, пусть заглянут в анус,
Все номиналы в анналы, тем, кто дружил с Буратиной.
Мы живём и нет большего жизни,
Нам даровано немыслимое и безграничное!
Но почему люди бредят всё о том,
Что важней двуличие и безразличие?
Не всему в мире быть идеальным,
Хромому прямым, а горбатому румяным,
Ведь тот, кем ты уже был,
Не сгладит тоску тому, кого ещё нет.
23.12.2012
*
Буду писать стихи до посинения,
Иначе когда здохну, за меня не напишет никто.
Рекой хлещет озарение,
Как Ганг, Амазонка и Нил широко.
Не сыскать мне степени рассудка,