Да хоть я буду всем миром высмеян,
В типичных оскалах извилин публичных,
Всё, в конце концов сойдёт, скатится на нет,
По пути разлетаясь искрами брызгами,
Позволь я мелькну в твоей мысли мигом лишь,
Жизнью истёкшей мгновением лет,
Оставляю тебе всё, что наизнанку вывернул,
Уходя с закатом в огниве стынущем по обделке крыш,
Только позволь теперь развеяться сумрачным следом,
Мимолётом, где ты ещё дышишь,
Вынырнуть за охапкою ветра поспешно,
С почвенной пылью иссохшей, лёгкостью истлевшего пепла.
23.12.2013
*
Я иногда буду писать и выписывать этюды слов. Не знаю ли, поможет, если б было б что-то в мире этом от размазанных основ.
Поникнут в берегах июльских все незримые черты и вскружит в холмах загустелых проросшей игрой, ласкающим ветром, несдержанным, проскользнувшим по коже изогнутым вихрем воздушных ручьёв, что рисовали узоры в завистливом взоре, узревшем немыслимое, где склоняются травы к поверженной воле, волной, не сокрывшей следов, что норовит в округе всё извыть, из моря в поле, в море с поля, вздымает ввысь, цепляя золото песков и прыть.
24.12.2013
*
Что мы скажем друг другу, если никогда не было о чем говорить?
Если слова по большему это следствие лжи, а ни воли,
А укутанный свет во плоти, рвётся вон из груди туда, где воспевает сущее за окнами!
Ему ли ограничиваться болью, ему ли не выглядывать из млекопитающей любви?
Поставь стакан с водою ровно и пристально гляди,
Это кометы истлевая, летели на встречу с Солнцем, зажжёнными воплями рожали,
То, что принесённым ими соком взглядом застыв, цедит и бдит,
И теперь твоими руками за милость, испивать собою себя,
Но нечто извилось закрывшись в темнице инстинктов, во мраке,
Вскипи, взбудоражься, люби и пари, каждый последний свой шаг.
25.12.2013
*
На уличных проулках в воздухе дыма табачного запах стоит,
Это те, кто кричат о голоде!
Так о какой жатве они замолвили,
Если тот, кто живёт, не бережёт собственную жизнь, не экономит здоровье,
Так ещё и располагает себя, чтоб быстрее сдохнуть?
Хрен вам, а ни социальный пакет,
Если стопка алкоголя или пачка сигарет дороже сладкого вдоха.
Я скоро начну авто ваши бранью беречь,
Только за то, что ветер прожжённою вонью гари пропитан,
Благодаря самолюбивой обезьяне важной и гордиливой.
25.12.2013
*
Дважды бумажными хлопьями вились однажды,
Облысевшие карты в руках продажных,
Теперь однорукий крупье,
Уже и не дважды, не однажды, и даже не продажный.
Опасно мухлевать там, где имитация халявы,
Подобно тому, когда обезьяны видят на пальме бананы,
И рвутся, дерутся, метутся,
Выясняют, кто самый главный.
26.12.2013
*
Исповедь безымянного, фактически безумца,
Излита порциями по стаканам, что уже осколками в сердцах томятся.
Каждый из нас омывается соком алым, брызжа и сочась отовсюду,
Всё норовя разлиться, извиваясь вокруг аппетитного блюда,
Но кто же ещё видит в этом немыслимое?
И пылким рвением несметно проникает в бытийную глубь?
Моё одиночество блаженно и безмерно,
Лишь единым экземпляром, случайным исключением быть я не хочу,
Ибо вижу, что вымирает творчество в мире, ещё не будучи рождённым,
Так от того и я, словно не живой и нерадивый,
Не сгодившийся на роль побеждённого,
Всё мимо да мимо. Всё мимо да мимо. Всё!
30.12.2013
*
О, как люблю я камни! Они сердцу близки,
Но не те, что на грудях, плечах и шеях блещут от скуки и тоски,
А те, что неотёсанны, нетронуты рукою человека,
Оглажены, зализаны морями и ветрами, лёжа провожают век за веком.
Они ли не отпеты? Им ли песен не слыхать и не сыскать сюжетов?
Да им что время врозь, что время вспять,
От того и в сердце моём, словно на берегу прилегли,
Пред солнцем и небылью, застывшим обнажённым телом, каждый из них.
30.12.2013
*
Мы искали, мы блуждали и вдруг таки нашли,
Яркий сон нащупавши губами,
Пока в спячке зимней бормотали, укутавшись в снегу, в тиши.
Там не мелькает свет, но бродит целый мир во сне лёжа на боку,
И казалось бы, ничего там нет, но что же кроме этого быть может наяву?
Исток один, всё одно – сонная явь и явный сон,
Лишь ты проводишь черту, узрев где ночь, а где день,
Порой перепутав основы исток и её полупрозрачный след.
30.12.2013
*
Взыскавшись, однажды настигает облако тумана,
И небо измотавшись, прячется за пеленою туч,
Как бы не быть им обманом,
Не видно ни солнца, ни луны, ни звёзд,
Словно всеобъемлющим изъяном закрывает глыбы шарообразной путь,
От взора ожившего спонтанно осознанием пронзившим суть,
Что несётся с этим шаром сквозь вечности пучины бесконечной глубины.