А после, на прощание, словно с милой, прикосновение локонов навсегда запомнится,
Стоит лишь коснутся любви, как вся жизнь погружается в порывы лихие,
Безпрерывных блужданий души, в такт стучащего по рельсам поезда,
Неподалёку слышатся всплески волн, шелест южных равнин,
Объятий спокойствием меня встречает дом,
Ну привет, чудная долина, моя песнь раздаётся о том,
Твоя природа и в блеске далёких святил над тобою,
Где нет ни людей, ни их помыслов, замирает мятежность в ночи,
Аромат цветов из тебя распустившихся впадает в безбрежную пору,
Не бывает много любви, любовь бывает недостающей, нераспознанной,
Жизнь прогорает искрящим хворостом, источает тепло буйством души,
Времена красивые, только быт нынче испорченный, острая нехватка благосклонности,
Строки стихов со светом уходят обратно к жару звёзды,
Как скитальцы пожизненные хоть раз возвращаются к родным и близким, роком последним или гостевым визитом,
Так вырываются ввысь все песни, молитвы, и светлые мысли,
Ничего не случается поздно, когда всё уже случилось,
Пусть рассыпаются жемчуга ожерелий сорванных, пусть разливаются вина.
*
Мы летели в ночь, проникаясь ею, никто не в силах нам помочь, всё молча делается, за спиной прекрасные моменты жизни, за спиной вся жизнь, впереди ничего нет, через бугор воображаемый ничего не видно, вот он я, здесь, но отзывов не слышно. Венера, Юпитер и Луна троят над светлой полосой останков дня обрамлённые облаками, утопающими во тьме.
*
Ожидание во Внуково, пока планета проделает ещё один оборот.
Жаркий июньский вечер стынет под дождём, лёгкая истома в объятиях беспечности искушает ожидание выбраться на волю,
Тянется присутствие, случаются жизни минуты, когда всего вдоволь, ничего недостающего, укромная неизбежность охватила искусством,
Безмятежность утопленника в податливость погруженного, смирением захлебнувшегося,
Ничего необычного, ничего нового в спокойствии,
Всегда утеряно что-то, любой случай кем-то обретён,
Уплывают дождевые воды в стоки, притяжение, тяготение, наклон,
Одно мимолётное движение вектор всеобъемлющей сути задаёт,
На шарообразной форме есть склоны во все стороны, к ней, от неё,
Сферический объём лишь в бесконечности возможен,
Его свойства говорят о том, без единого слова,
Прислушайся, вникни, насколько это вызывает восторг, ведь нечто осмысленно смотрит сквозь вечности лоно,
Будучи зыблемостью, хрупкостью, отчасти понятным существом, но всегда неописуемым,
каждой клеткой плоти то чувствуя, каждый шорох осознаётся,
Немыслимым образом скомбинированное безумство, плюральное чудо, простейшая сложность,
Ни одно слово не подойдёт и все подходят,
Здесь всегда нечто сопутствует,
И пускай по большей части того сопутствия рождается то, что удостоено слова "любовь".
*
Кого я видел, кого нет,
Кто выходит за предел, кто сидит сопит,
Мечтой нетленною шуршит,
Как заветная конфета к карману прилипла на жаре,
Пальцы уже встряли, а желания встрять нет,
Удел несостыковок бытия и ожидания,
Нравится одно, не нравится другое,
Сегодня виднеется, завтра уже не видно,
Даже в лице одном можно вычитать слога ни одного имени,
Сейчас конденсат сырой пороховницы, но вот он выстрел,
Утренняя свежесть туманная вселяет незримый покой,
В плоть душой удушенною, в душу истерзанною плотью,
В мире одиноком одиночества плоды ненужные,
Взрастают ввысь, покоряют пустыри,
Я вернусь домой! Не покидает шёпот внутренний,
Но я здесь, и быть может домашний уют за углом.
Из-за сине-зелёного сморщенного моря рассвет восходит, тьма уходит вглубь тайком,
За края обочин заглядывает рвущийся поток, как река бунтуя из берегов выходит,
Русло не тюрьма, не зарекаются подверженные страху, и не все отчаянные, те, что зареклись,
Помнится и никуда не уходит образ прикосновений милых, зову его зову, как воем диким лунный лик изводит в сумраке лесном волчара одинокий, как роет в бездну крот нору,
В моей судьбе какой-то гриб свои споры изогнул, покоряет высоту, желает утонуть в ветру,
Все идут сквозь меры, разрушают быль, небыль создают,
Вот и степи открывают душу, на камне придорожном надпись "вырастим лес потомкам своими руками",
Настырно напрашивается мысль: "Не вы ль, подонки, срубили свои головы с основания хребетного?"
Раздается эхо в голове дерзким ответом: "Слышишь ты, твои сюжеты, как карантин, сугубо для заразы стойкой, толи от любви, толи для неё, никак не поймешь".
*
Многое не видно, многое утеряно, как искрит в глубинах свет, как источает из себя родник облаков подмятые перья,