Алые паруса раздуваются, у коней блестят подковы.
О, небеса, вышина по-за забором, отдаю тебе стремглавие, а ты мне всё остальное.
25.8.2015
*
Хочу рассказать вам друзья о главном,
Немые облака, хлопают паруса, море плескается,
Течение иждевенческое, мир собою наполняется, интересная панорама,
Из-за западающего за край моря виднеется арка,
И я проплываю не зная, подталкиваю сухое бревно веслом о воду,
Покуда уносит и каково там бывает, чего взгляд не касался, но неминуемо коснётся.
26.8.2015
*
Картины, слова, разнузданные небылью смыслы, подскажут как в одиночестве поникнуть, взгляд свой ускользающий вдаль отпустить, от тела отчленить, хирургической волей мистики, параболической отдалённостью конца от начала,
Вот только не вспомнить в чём отличалась суета одного обрывка от другого, где хоть тони, хоть всплывай, причаливай, отчаливай, будто разницы и нет меж завершением и начинанием, рождение посмертно, а смерть тоже что-то порождает.
27.8.2015
*
Дым зажжённой памяти укутанной во мгле играет в танго с паром по извилинам дорог вечерних,
Под шёпот августа лето изнуряется, засыпает, тяготея зеленью к земле,
Тени извиваются в фонарном свете, прохлада проплывает с ветром по воспоминаниям, о том, чего уже нету, о том, чего не найти нигде.
Но что же это, как не шевеления в буйной голове, терзающей себя своими мерами, а может всего лишь нехватка биовещественная, недостаток упоения в небольшом несоответсвии наслаждения и методов его воплощения?
Гармоника бывает скудная для больших свершений, биохимия мать её, главное чтоб хватило на всех.
28.8.2015
*
Лето изумрудное, сердце из рубина, аметистовые будни, глаза из сапфира, углероды кристаллические, драгоценные руки, сердце галимое катится куборем, рукова засучены, кучные муки, тучи пурпурные, удавка перламутровая, не вокруг, а снаружи, во все безграничные, во все краеугольные. Хренова ругань, жизнь непробудная.
28.8.2015
*
Я расскажу тебе о главном, о том, чего нельзя услышать, по ночам шёпотом ангелов, они со звёздами перекликиваются, а те шлют им письма мерцанием, золотыми нитями прошивая материю тьмы, и я расскажу тебе о главном, и в этой тишине ты меня услышишь, в ускользающем ветре, в пульсации ритма, в волнах дыхания, которыми дышишь.
29.8.2015
*
Здравствуй серый вечер, здравствуй буйство бури! Не померещилось ли с этим продувающим покои ветром о погоде? О погоде, что по за приборами засекреченными, что не засечены, где неизведанные пустоши, что первопроходцам долин непроходимых неведомы, их приверженное сопутствие свершениям самым дивным, неповторимым,
да будет, да будет! Чтобы не было пусто, чтобы не было грустно и всегда восхитительно.
30.8.2015
*
Сложно написать стих во время сна, но иногда получается,
Я вам только что рассказал, как случай об случай стирается плоть изваивая,
Творчество не требует терпения, его требует совершенство, и поглощаясь процессом этим, исчезает творец, настаёт созидание, благоденствие,
Это сплетение исчерпавшее расстояние, тяготением каталитической реакции на свет, дающей мгновение и по нему разбег,
Но кто выбирает вектор?
Каков наш с вами удел, если доселе двигательная инертность химико-валентная определяла эпохальный верх?
Вы случайно не связывались с бунтарями, чьи имена прошёптывались в тишине?
Будда, Иисус, Мухамед.
Бывает, что и молчание грех.
1.9.2015
*
Троллейбус, автобус, трамвай, выбирай,
Войти легко, но не факт, что тромбованные консерванты дадут выйти из жестяного зала,
Немного уксуса, сахорку, натрий-хлора, но им всё мало и мало, они стонут, крехтят, мол, дайте нам, дайте нам, и облакачиваются, трутся, под центробежным влиянием соскальзывают, упираются лицами в мир за окном.
Ну почему не спится в этой кромешной консерве, набитой до отказа или до согласия в извивающихся нервах, сплетающих некий диффузный социальный мозг,
Никакого контроля, никакого, лишь одноимённые особи в куче тревоги несутся, изнашивают времени мост.
3.9.2015
*
Вот и тронулся с перрона несущий возглас вагон, стучит по накатанной, вывозит пульсирующий груз,
Поневоле в захвате дыхания возносится убыль ещё одного звука, ещё одной ругани, вслед за разлукой, из неё назревших щедрот покаяния,
Помнится утро, где вершины в округе несут нежность касаний плывущему облаку,
В их белых следах на остриях величавых прилегли горизонты, оставшись в приятии нежности ласк, застывшим мерцанием тиши ледников,
Но крик возрастает в стихах колебаний и струшивает оседлый кристаллический пух,