Наблюдаю. Вот, на одинокой улице показался автофургон, останавливается возле магазина, водитель выгружает несколько коробок с молоком прямо на тротуар. Уезжает. Минут через десять в магазине зажигается свет, мало одетый плотного сложения человек заносит коробки в магазин. Закрывает за собой дверь. Еще через пять минут открывается магазин. Значит шесть. Городок просыпается. В Европе рано начинается рабочий день. К 16 часам все чехи уже в ресторациях пьют пиво. Встают рано, засыпают рано.
Я подумал, что в России невозможно оставить что-либо на 10 минут без присмотра. Или сопрут, или сломают.
Жду колонну. Зарождается прекрасный солнечный день. Граждане проходят вдоль дороги и по переходу, заходят и выходят из подъездов, лавочек, пивных. День весенний, журчат ручейки, поют птицы.
Не хочется портить идиллию, но очевидно, мне хочется в туалет по-большому. Я в шинели в каске, с автоматом (правда, без боевых патронов). Проклятье, сколько не ешь первый год службы, все жрать хочется, вот и нажрался перед выездом каши, картошки и кильки в томате. Понятно, почему хочется в туалет. Уже становится трудно терпеть. Ну, пусть дождусь я колонны, потом дождусь газ 66, а в нем и обделаюсь, пока ехать будем. Хотя нет, остановят на дороге, не звери же. Однако все одно терпеть уже не возможно. Хрен с ней с колонной. Нет нигде, черт возьми, укромного места, везде люди.
Как наблюдали за мной чехи, ведь такие действия не скроешь:
– С поста срывается вооруженный российский солдат с белым от страдания лицом. Быстрым шагом почти бегом устремляется на поиски ЧЕГО ТО. Скрывается за открытым на все стороны баком для мусора. Предпринимает, мельтеша необходимые действия для того чтоб присесть. Слава зимнему обмундированию, главный срам скрыт за полами шинели. Некоторое кол-во времени солдат неподвижен, лишь АК-47 боевой, незаряженный, медленно сползает с плеча, и падает в смесь мусора и мокрого снега, зачерпнув стволом некоторое кол-во воды. Ну да ничего!
Солдат встает. Подбирает автомат. И чуть ли не строевым шагом, чувствуется военная выправка, возвращается на пост. Сейчас без его внимания и мышь не пробежит.
Потом прошла колонна, потом через 8 часов моего угрюмого топтания на перекрестке прошла обратно, и меня забрал ГАЗ66.
Вот так я видел лицевую сторону Чехословакии.
Гл. 6 О малой Родине
Мы в пути к очередной сортировочной станции. Сейчас, я опять наблюдаю лишь полосу отчуждения, деревья и кустарники вдоль железки. Вообще, растительность в Чехии особенно вдоль дорог мало чем отличается от растительности вдоль дорог в средней полосе России. Те же потрепанные березы, вязы и ивы, в оврагах грязный камыш, пожалуй, чуть меньше борщевика, от которого у нас задыхаются окраины лесов и пролески. Состав идет медленно. Глаза устремлены в одну точку и не реагируют даже на изредка стоящие в растительном заборе большие ели. Глаза смотрят в себя. Вспоминается «гражданка». Славный город Люберцы. Любимая школа. Бассейн при школе где я занимался спортом и выполнил норматив КМС.
Здание Школы № 42 в Люберцах в новом районе строилось как экспериментальное. Таких школ не было даже в Москве. С огромным актовым залом, с отдельно стоящим бассейном. С огромной пришкольной территорией, где занимались ботаникой ученики средних классов, с большим плацом где проводили показательные пионерские линейки и с большим стадионом, на котором занимались люберецкие спортсмены. К таковым спортсменам принадлежу, и я! До моего призыва в Советскую армию спорт в Люберцах стал культом среди молодежи. Спортивная школа Спартак где в основном преподавали виды спорта, связанные с единоборствами, славилась школа волейбола, и мы пловцы не отставали. Наши воспитанники принимали участие в чемпионате России, а это о многом говорит. Но не о том. Как раз в год моего призыва созрели идеи «правильной» люберецкой молодежи. А именно: – Бей панков, металлистов, фанатов, спасай Москву. До отбытия на призывной пункт некоторое количество раз я приобщился к движению «Люберов». Ездили мы большими группами несовершеннолетней молодежи на электричках в Москву в Парк Горького драться со всеми, кто попадется под руку. И слава богу, что вовремя офицеры, работники военкомата вспомнили про то, что мне 18 лет и прислали мне повестку. А то кот знает, возможно чалился бы сейчас где нить в Воркуте или …
Хм. Вспомнился в этой связи мне случай такой. Уже дедушка я. В новый призыв пригнали из «учебок» большую партию молодых, конечно и нам в батарею «дерзких» определили. Несколько круглолицых казахов, двое из центральной России, один татарин из набережных челнов. И такой он был прям бойцовый. Дедушек игнорировал, приказы сержантов по боку. «Дерзкий», одним словом.