Мы собрались у Санатана Кумара, в новой двухкомнатной квартире, в Тушино. Нужно было закупить зерно, топленое масло. Мы скинулись по 100 или по 200 рублей. Видура все организовал, закупил продукты. Таким образом, все было приготовлено.
Перед обрядом всем нужно было принять омовение. Приехали преданные из Прибалтики. Было не 40, а всего 25 человек. Это удивительно: некоторые отказались заочно принимать инициацию. У них были какие-то сомнения, они, видимо, не верили, что Гуру может таким образом дать посвящение. А у меня было такое чувство, что нужно получать инициацию, как угодно: хоть очно, хоть заочно. Я чувствовал тогда, что мне чего-то не хватает. Прошло около года со времени моего знакомства с сознанием Кришны. Я осознавал, что нахожусь в тупике. Сознание Кришны, несомненно, дает ощущение обновления, прогресса. Я же ощущал, что у меня застой и что я не могу сдвинуться с места. Поэтому я был готов принять инициацию любым способом. Я тоже помогал с приготовлениями к обряду инициации, закупил металлические тарелочки.
Перед самим обрядом инициации, как я уже сказал, все начали по очереди принимать омовение. Стало темнеть, когда, наконец, все помылись. Ананта Шанти приехал с опозданием. Мы все сидели «как на иголках»: знали, что обряд должен проводиться при свете дня. Но когда Ананта Шанти стал разводить костер, уже начинало смеркаться. Он развел костер, начал произносить мантры. Мы все подходили, кланялись, давали обеты. После этого бросали в костер зерна, произносили, как полагается, «сваха». Ритуал инициации длился недолго, от силы часа полтора.
Рядом со мной сидел преданный, который получил имя Баларама. Мы сидели с ним, смотрели и ждали чуда, потому что за несколько дней до этого, когда еще Ананта Шанти получил список с именами, я чувствовал, что Гуру обо мне думает. Я тогда находился в Протвино, на одной научной конференции, и не мог усидеть на этой конференции, а ходил по городу, повторяя мантру. Я чувствовал: что-то происходит. Сердце подсказывало, что Гуру думает о нас, дает нам имена. Так оно и оказалось. Как раз на другой день Ананта Шанти получил список с именами. И теперь, неделю или две спустя, на обряде инициации, мы снова ждали чуда: мы получим инициацию, и у нас появится связь с Кришной через духовного учителя.
Обряд продолжался, мы бросали зерна и все время переглядывались с Баларамой в ожидании чуда. Ягья подходила к концу, и казалось, что уже больше ничего не произойдет. И тут мы одновременно с Баларамой что-то почувствовали.
Мы посмотрели друг на друга... Будто бы ушла из сердца какая-то тяжесть. Это было в самом конце обряда инициации, когда уже догорал жертвенный костер. В заключении нам всем дали по тарелке каши в качестве прасада. Все были голодные, целый день ничего не ели. Помню, поспорили о том, что делать с обгоревшими " фруктами, есть их или не есть? Ананта Шанти точно не знал. Потом мне стало мне известно, что их можно есть как остатки от жертвоприношения.
После обряда инициации мы уже более осознанно служили Богу как старшие ученики. Зимой Ананта Шанти был в Москве, и у него начались проблемы. Он был санньяси, и мы знали его под именем Ананта Тиртха Махарадж. Ананта Шанти — имя, полученное им после первой инициации, мы узнали позже. Ему вернули это имя, когда он потерял статус санньяси, женившись на одной преданной. Мы наблюдали, как он стал близко общаться с ней, старались ему намекать, писали духовному учителю. Гуру, в свою очередь, писал Ананта Шанти. Но, в конце концов, Ананта Шанти все-таки женился. Для многих преданных он потерял авторитет, и это был духовный кризис.
Первый кризис был внешнеполитическим, когда нас «тряханул» КГБ и из России выслали духовного учителя. А когда мы поняли, что в сознании Кришны не все так просто, а наш наставник, которого мы считали учителем, оказывается, был не совершенен и пал, потеряв статус санньяси, то это был настоящий духовный кризис. Нет, мы не разочаровались. Мы продолжали преданное служение и проповедь. Мы организовывали программы, но Ананта Шанти на них не приглашали. После того случая Видура отошел от него, а я продолжал с ним общение, хотя полного взаимопонимания, как между учителем и учеником, уже не было.
Шел 1981-й год. Проповедь разворачивалась с огромной силой. Мы, инициированные ученики, проводили программы раза два в неделю. И на эти программы приходило невероятное количество народа: в двухкомнатной квартире могло собраться до ста человек. Верхняя одежда лежала в прихожей "штабелями" до потолка. Настолько большой была популярность сознания Кришны. Приходило много интеллигенции, чувствовалось большое стремление к духовному знанию. А мы, обладая огромной шакти в результате инициации, продолжали проповедь, может быть, не всегда достаточно грамотно. Мы пели киртан, читали лекции, готовили прасад. Сейчас таких программ уже не бывает.