навсегда.
— Э-э, нет, папа. Не выполняю, — решил признаться я. — Да и в прошлом году не выполнял.
Я помолчал, ожидая, что сейчас разразится буря.
— Ты что, меня разыгрываешь?
Я заверил его, что и не думал шутить.
И на сколько процентов ты выполняешь план?
На восемьдесят восемь.
Ха-ха, ха-ха, ха-ха! — его внушительный живот затрясся от смеха. — Кошмар! — бушевал он. — Я не могу в это поверить! Виагра — самый популярный препарат в истории, а ты даже не способен выполнить план!
Он снова захохотал, а потом его скрутил приступ кашля. Я подумал, что теперь он иссяк.
Не вешай трубку. Подожди, — с одышкой проговорил отец, как будто видел, что я уже кладу трубку на рычаг. Я ждал.
Ты не выполняешь план по виагре! Да ты, наверное, самый никчемный торговый агент в мире! — он уже был в истерике и в сердцах бросил трубку сам.
Спасибо за поддержку, папа. Это так много для меня значит. Смейся, смейся. Но я не скоро теперь залезу в почтовый ящик, чтобы проверить, не прислали ли мне очередных образцов.
Заключение
Это было в конце июля 2000-го. Я ехал в районе границы Северной и Южной Каролины. Вдруг зазвонил мобильный.
— Ну, как дела? — спросил голос в трубке.
Мне пришлось буквально кричать, чтобы перекрыть шум дороги — когда выжимаешь сто тридцать километров в час с опущенным верхом, грохот приличный.
— А как ты думаешь? Голос завистливо засмеялся.
Два месяца назад я уволился, и вот Митч впервые с тех пор проклюнулся. Я покинул компанию мирно, но это не значит, что я не был обижен.
Скука. Чувство неудовлетворенности. Все наложилось одно на другое, и я решил уйти со своей первой работы на гражданке.
Как я уже говорил, нас в Pfizer стремились вышколить так, чтобы при каждой встрече с клиентом мы обрабатывали его по всем правилам. Когда одного легендарного коммивояжера из южной Калифорнии попросили раскрыть секрет его непревзойденного успеха, он ответил: «На каждой беседе с врачом я повторяю одно и то же» . Когда кто-то попытался уточнить его методы работы:
«А что, если…» , суперзвезда двадцати лет от роду не дал ему договорить и медленно произнес: «Каждый раз я говорю одно и то же» . Наверное, если бы меня заставили следовать этому завету, я бы за два дня сошел с ума и вонзил себе в глаз ручку с надписью «Цитромакс» . Правда, я никогда не выполнял корпоративных предписаний и в разговоре с врачами даже редко упоминал о нашей продукции, все-таки у меня было такое чувство, что я все время повторяю одно и то же. Вскоре мне надоел звук собственного голоса — удивительно для парня, который обожает слушать собственный голос. Работа, как любое лекарство, имеет побочные эффекты, и работа в фармацевтической компании — не исключение. Больше всего торговые представители нашей отрасли жаловались именно на скуку. Разумеется, 100 тысяч долларов в год за двадцать рабочих часов в неделю скрашивали мое существование, так что скука переносилась легче, чем, скажем, желудочные колики.
Но, к сожалению, я еще и жил, кроме всего прочего, в Богом забытой дыре, поэтому ничто не могло заглушить мою тоску.
Тридцатилетний холостяк, я уже два года жил в этой сельской местности у черта на куличиках и мечтал о смене обстановке — переводе в более густонаселенный район. Моим приоритетом, ясное дело, было место в тренерском отделе в Нью-Йорке, но я не отказался бы и от Лос-Анджелеса или Сан-Франциско. Начальство было не согласно и с моими географическими предпочтениями, и вообще с тем, что я достоин повышения. К сожалению, неважнецкие показатели продаж виагры (двадцать второе место в регионе осталось моим рекордом) не позволили мне закончить год с теми результатами, которые
были необходимы, чтобы хоть на что-то претендовать. Руководство велело мне потерпеть.
Но я по совету моих друзей-компьютерщиков решил попросить у начальства предоставить мне отпуск за свой счет. Приятели говорили, что их менеджеры обычно отпускают без проблем.
«Скажи им, что ты измотан и должен немного передохнуть и подумать о жизни, — учил меня мой мудрый друг Ранах. — Дружище, за эти годы они столько денег выложили на твое обучение, что не позволят тебе уйти» . Он, как мне казалось, рассуждал вполне логично, тем более что Pfizer недавно провела исследование движения кадров и выяснила, что коэффициент сокращения персонала со стажем работы 4–6 лет тревожно высок. В августе, всего несколько месяцев назад, исполнилось пять лет, как я работаю в Pfizer. И я решил, что вправе попросить о внеочередном отпуске. И что же мне ответили? Либо ты у нас работаешь, либо нет.
Когда мне позвонил Митч, я сидел в своей машине марки «Мазда Миата» (это была импульсивная покупка, совершенная в честь первого солнечного дня 1997-го в северной Индиане; возможно, если бы я работал чуть усерднее, то мог бы себе позволить и BMW Z-3). Я ехал из Сан-Франциско через Феникс, Остин, Литл-Рок, Нэш-вилл, Саут-Бенд, Нью-Йорк, Ньюарк (штат Делавэр), Итаку (штат Нью-Йорк), Цинциннати, Атланту, Хилтон-Хед, Джексонвилл (штат Флорида) и далее в Гринсборо (штат Северная Каролина). Не самый прямой маршрут, но в этом было свое удовольствие. Каждый вечер я останавливался у друзей, знакомился с детьми, которых успели нарожать пары, на чьих свадьбах мне довелось побывать, играл в гольф… Митч понимал мотивы моего увольнения. Когда он позвонил, у меня было море свободного времени.
Ты слышал? — спросил он меня.
О чем?
Ты на первом месте.
Я звонко ударил ладонью по рулю. Отлично! Я ушел победителем!
По какому лекарству?
Да нет, не по одному лекарству. Вообще в регионе. Ты первый. А твой регион на первом месте. По стране. — Я не сразу оправился от шока. — Твои показатели по виа-гре наконец выправились.
Ты что, прикалываешься?
Ничего подобного.
Перед увольнением я занимал место в трети лучших по региону и знал, что у меня есть положительная тенденция: понедельные показатели продаж продолжали расти. Но я и представить себе не мог, что взлечу так высоко.
Подсчет показателей продаж в Pfizer велся с двухмесячной задержкой: например, публиковавшиеся в марте данные на самом деле относились к январским продажам. Я уволился в середине мая. Значит, показатели за июль все еще относились ко мне.
Я был первым по стране!
— Митч, ну мне, блин, пора. Спасибо за обалденную информацию, но мне надо еще кое-кому позвонить.
Мы распрощались, однако прежде он рассказал мне, что большие начальники из главного штаба сейчас кусают локти, не понимая, почему лучшему по стране коммивояжеру вот так просто позволили уйти, — типичное проявление тех самых проблем с удержанием кадров, выявленных в ходе исследования. Я, улыбаясь, нажал кнопку быстрого набора на своем мобильном.
Рейди слушает.
Привет, папа! Угадай, какие у меня новости?..
От автора
У меня, наверное, вообще бы ничего не вышло, если бы не дикое терпение моего брата Патрика и сестры Анны-Марии. Спасибо, что выносили меня и не поддались искушению придушить любимого братца во сне.
Летом 1990-го, когда я проходил курс начальной боевой подготовки, Джо Милети в ответ на мои письма написал мне: «Знаешь, Джейми, придет время, и ты станешь хорошим писателем» . Он сам вряд ли помнит об этом, но я не забыл его слов. Спасибо тебе, Папаша Джо. Ты был первым, кто поверил в меня.
Эгоистов иногда приходится держать в ежовых рукавицах, иначе они так и не сподобятся взглянуть правде в глаза. Поэтому я благодарен Шелли (Гибо) Карри. Заслуженным пинком в зад она придала мне ускорение.
Спасибо сценаристу Теду Гриффину за то, что уговорил меня оставить первый вариант названия и остановиться на «Как я продавал виагру» .
Я безгранично признателен Морин Линч, Кэрол Квиг-ли и Стиву Эгану, которые неоднократно перечитывали мою рукопись, за их поддержку, острый взгляд и оперативность. Признаюсь, что самым бессовестным образом пользовался их безотказностью. Надеюсь, они и в следующий раз согласятся работать за пиво.
Я благодарен Адаму Дурицу, который позволил мне использовать в качестве эпиграфа цитату из песни группы Counting Crows, и Николь Дуриц, которая уговорила своего старшего брата связаться с таким шалопаем, как я.
У меня до сих пор голова идет кругом, когда читаю свой издательский договор, и я должен поблагодарить за помощь Патрика Суини, великолепного юриста и еще более великолепного друга.