— Но ты ведь вампир, ты сильный по определению, ещё и мечом орудовать умеешь, мы не пропадем! — энтузиазм, граничащий с отчаянием, виднелся в глазах волшебницы. По одному только моему взгляду она поняла, что ничего-то я не умею. Склонив голову, Муна обречённо пробормотала: — Мы умрем...
— Ты свои упаднические настроения при себе оставь. Я помирать не собираюсь, и тебе не советую.
— Угу...
— Не «угу», а «так точно», поняла? — упер руки в бока и вдохнул полной грудью, чтобы казаться больше.
Муна вжала голову в плечи ещё сильнее, округлив глаза. Стоп... Отражение-то свое я в ее блюдцах вижу. Взял девушку за щеки и пристально посмотрел в ее расширенные зрачки. Два кроваво-красных глаза светятся, неплохо так выделяясь на фоне бледного лица. Цвет кожи как будто бы человеческий, мертвые куда бледнее. Хм... Черты лица и правда весьма привлекательные. Я бы даже сказал, что Альпин вполне в моем вкусе. Интересненько... Выходит, что я не могу увидеть свое отражение только в вещах, которые содержат в себе серебро. Стоит проверить ещё на воде. К слову о воде...
— Я могу ходить по рекам?
— А? — совсем растерялась Муна, нервно смотря то на мои пальцы, когти которых совсем близко к ее нежной коже, то мне в глаза.
— Вампиры в этом мире могут ходить по текущей воде, или только по стоячей?
— Могут. Не могут входить в жилые дома без приглашения, не могут находиться на солнце, все остальное могут.
— А превращаться во что-нибудь?
— В стаю летучих мышей, в дым... — пробормотала Муна и тихо попросила: — Не мог бы ты меня отпустить...?
— Да-да, прости, — я послушно убрал руки от ее лица, и девушка выпрямилась, на всякий случай отойдя от меня на пару шагов. — Что ещё я могу?
— Ну ты же совсем недавно обратился, так что немногое, наверное. Тебя ждут ещё как минимум две болезненных метаморфозы, — задумалась моя спутница. — Слышать, видеть и чувствовать запахи гораздо лучше любого человека явно можешь, сила, выносливость, скорость, ловкость, все это тоже уже должно быть при тебе. Все остальное зависит уже от твоего умения обращаться с проклятием. Какие-то вампиры умеют при зрительном контакте брать сознание человека или животного под контроль, какие-то умеют создавать оружие из собственной крови или творить другую магию, какие-то могут превращаться не только в мышей, но и во что-нибудь крупнее и опаснее, какие-то способны оживлять мертвых, как некроманты. У вампиров так-то много способностей, но я не знаю, как именно им обучаться...
Всё-таки Муна не так уж сведуща этих вопросах, говорит все то же самое, что я и так уже знаю из легенд, книг, фильмов и сериалов, в которых так или иначе кровососы мелькали. Получается, что все таинства вампирской силушки мне придется познавать самостоятельно.
— А что там с метаморфозами?
— Ну у тебя сильно воспалится спина, потому что под лопатками начнут формироваться крылья. А потом, соответственно, они начнут прорастать. Насколько я знаю, обычно молодым вампирам с этим помогают уже более взрослые особи. А вторая — это, соответственно, такое же воспаление, но уже по всему телу. Она происходит не у всех, а только у сильных особей. Мне кажется, что в силу твоего контракта со мной и физической формы Альпин ты как раз попадаешь под определение «сильная особь», — ответила девушка, сложив руки на груди. — К слову об Альпин... Я ведь не знаю твоего настоящего имени. Как мне тебя звать-то?
— Так и звать, Альпин. Мое настоящее имя не имеет значения. На людях будешь говорить обо мне, как о женщине, чтобы не возникало ненужных вопросов, — ответил я, и Муна понимающе кивнула. Славно, не стала напирать.
Я посмотрел на небо. Мы тратим время на разговоры, которые никакой полезной информации мне не дают. Моя собеседница сама ничего не знает. Я в этом мире как слепой котенок, а она, прожив тут лет двадцать, судя по ее внешнему виду, ничего ни о чем не слышала и обладает только распространенной информацией. Слепой и глухая, у нас идеальный дуэт.
— Может быть пойдем? Время нам на руку не играет.
— Ты прав, — согласилась Муна, поправила шляпу и торопливо засеменила ножками. Мне оставалось только последовать за ней.
За время, которое мы ходим по городу, людей на улицах почти не осталось, и потому я перестал ловить на себе беспокойные взгляды. Пьянчуги на меня никак не реагируют. Либо проспиртованы настолько, что не боятся ничего, либо попросту перестали уже различать реальность со своим пьяным бредом.
Также сделал вывод, что городок-то весьма мал. Я бы даже городом это не назвал, одна широкая улица, имение здешнего наместника, переулочки, небольшие домишки, максимум в три этажа, церквушка да площадь. Любая деревенька в нашей необъятной будет побольше.