Б. В.: Вам и не обязательно было быть! И так все ясно. Новая комиссия ознакомилась со всеми документами, а они у нас есть.
В. К.: Я не был вызван, но врач нашего института приезжал к вам в министерство и демонстрировал фильм об операции. И ему тоже стало известно о том, что такой приказ готовится.
Б. В.: Я вас не понимаю. Во время первой беседы вы признались, что ошиблись и что больше таких операций делать не будете. Что же вы считаете, что такие операции надо делать?
В. К.: Я действительно сказал, что таких операций делать не буду. Это ваш приказ, я не собираюсь его нарушать.
Б. В.: Так вы скажите прямо, что то, что вы сделали, — хорошо, что так и надо делать, что я не прав. В таком случае я вас даже больше буду уважать как врага своих взглядов.
В. К.: Я могу повторить, что таких операции я делать не буду. Я пытался вторгнуться своими действиями в сложную проблему, хотел как-то помочь больной. Возможно, что мои действия были несовершенны, но они преследовали гуманную цель, поскольку психиатры считали, что в конкретном случае для хирургических вмешательств были жизненные показания. Когда-нибудь в будущем, возможно, раскроются более тонкие механизмы таких патологических состояний и помощь таким больным будет более простой. Если и не так, то и оперативная хирургическая помощь, вероятно, усовершенствуется. А пока все это еще не решено, я считаю, что в исключительных случаях операция, которую мы провели, возможна. Сказать, что делать надо так, как я сделал, я не могу, поскольку другие, возможно, в состоянии сделать лучше.
Б. В.: Говорите о какой-то проблеме, о заключении психиатров, нет у нас такой проблемы. Сами вы эту проблему создали! Да и заключения своих психиатров вы сами сделали! Не психиатры вам направили больную, а направил В. П. Демихов! Он только и способен на то, чтобы собачьи головы к задницам подшивать, и не больше!
В. К.: Заключения дали не только наши психиатры. К тому же профессор Г. А. Ротштейн не был местным психиатром, он приехал к нам из Москвы. Мнение о невозможности помочь больной консервативно высказал, как мне известно, и профессор П. В. Посвянский. Я не мог создавать мнение специалистов, они мне не подчинены. К тому же перед принятием решения я сам сомневался. Мне казалось, что следует еще попытаться лечить консервативно. После заключения консилиума о безнадежности консервативного лечения и началом операций прошел не один год. Практически больная за это время послушалась совета и попыталась жить как женщина, но ничего из этого не вышло.
Б. В.: Вас ведь судить надо за такие действия! Если бы вы это сделали в Москве, вас бы отдали под суд! Не понимаю, как вы могли принять решение делать такую операцию? Это же эксперимент на людях!
В. К..: Один бы я, безусловно, не решился на такую операцию. Но передо мной были заключения очень авторитетных специалистов, которые также считали, что в конкретных условиях следует оперировать. Имелся также уже некоторый опыт в зарубежных клиниках.
Б. В.: Вы что, хотите расширить круг лиц, которых следует привлечь к ответственности вместе с вами?
В. К..: Я вовсе не собираюсь расширять какой-то круг, я хочу только сказать, что мнение о возможности оперативного лечения транссексуализма различно. Созданная вашим же приказом комиссия из авторитетных специалистов после ознакомлена со всеми обстоятельствами операции поддержала эту операцию.
Б. В.: Вас вместе с этой комиссией посадить надо. К тому же мне известно, что на комиссию был оказан нажим.
В. К.: Мне, Борис Васильевич, ничего не известно о каком-то нажиме.
Б. В.: Разговор с вами производит на меня гнетущее впечатление. Вы же больны! Лечиться вам надо. Упоминаете о каком-то Солженицыне. Вам надо еще перестать бриться, мыться, одеться в грязное, и вы действительно будете похожи на Солженицына. Возьмите хотя бы отпуск, отдохните.
В. К.: Больным я себя не чувствую, а относительно отдыха, то я сейчас как раз направляюсь на Олимпиаду.
Б. В.: Не могу понять, как это комиссия согласилась с вашими действиями.
В. К.: Членов комиссии я раньше не знал. Но я присутствовал при первой беседе комиссии с министром В. В. Канепом. Меня несколько удивило, что с самого начала комиссия в соответствии с полученными инструкциями попросила привлечь для своей работы представителя министерства республики рангом не ниже, чем заместитель министра, а также попросила организовать встречу с руководством республики.