Он с силой тряс ее за плечи, пока она не сфокусировала на нем взгляд.
- Кристина, - произнес он медленно, - Нам сейчас нужно подняться домой, собрать вещи и ехать в Запорожье. Юра жив. В тяжелом состоянии, но жив. И ты должна быть рядом! Поехали!
Кристина заставила себя двигаться. Думать. Разговаривать. Кирилл позвонил Саше и, объяснив ситуацию в двух словах, сказал:
- Старик, отвезешь нас? Нам очень срочно нужно!
Саша ответил коротко:
- Я буду у вас через полчаса.
Тогда, покидав в сумку кое-какие вещи, Кирилл спросил:
- Крис, ты когда ела вообще в последний раз?
- Утром…
- Так, давай поможешь мне! Кристина, возьми себя в руки, включи голову! Некогда раскисать! - резко и громко прикрикнул он на нее.
Вместе они приготовили бутерброды в дорогу, два термоса с чаем и кофе, а потом Кир заставил ее поесть.
- Я не хочу…
- Крис! Тебе силы нужны, поешь, сколько сможешь.
- Кир, я…
- Не надо говорить. Просто ешь!
В машине Кир сел сзади вместе с Кристиной, обнял ее и сказал на ухо:
- Кристина, постарайся поспать. Нам долго ехать, и тебе нужны силы. Просто поспи. Все будет в порядке, я тебе обещаю. С Юрой все будет хорошо. Он выздоровеет, вы поженитесь, и будете вспоминать все это как кошмарный сон. Или еще лучше, вы вообще не будете все это вспоминать…
- Кир, я с ним не попрощалась! - всхлипнула Кристина. - Если он… Если он умрет…
- Кристина, он не умрет. Ты не имеешь права даже произносить это слово! Поспи, родная моя!
Кристина действительно скоро заснула. Кир же спать не мог. Его не покидала мысль о том, что всему виной его приезд, его глупое и навязчивое желание вернуть Кристину. Конечно, здесь нет виноватых. Это судьба. Но за что же судьба поступает так жестоко с теми, кто заслуживает только самого лучшего? Почему Кристина, только недавно познавшая счастье, должна снова страдать? Разве мало пережила она за последние девять лет?
***
- Я не переживу его смерть, ты знаешь? - спросила Крис, проснувшись через пару часов.
Я обнял ее, прижал к себе покрепче и сказал:
- Кристина, милая, я же сказал тебе: не смей даже произносить это слово, - прошептал я ей на ухо.
Мне было тяжело сохранять спокойствие. Я нервничал, я переживал за жизнь Юры так же, как переживал бы за близкого человека. Он был дорог Кристине. Поэтому не только чувство вины заставляло меня беспокоиться о его жизни и здоровье, просто я был склонен верить ей: она не переживет его смерть.
Мы почти не говорили в дороге. Кристина казалась спокойной, так ведут себя обычно люди, смирившиеся с неизбежным. На самом подъезде к Запорожью, мы увидели трагические и печальные следы: осколки стекла, оторванное боковое зеркало, оставшиеся брызги крови… На лице Кристины отразились боль и страх, и я слегка сжал ее ледяную руку.
Тяжелее всего в таких ситуациях - осознание собственного бессилия. Я ничем не мог ей помочь. Я знал, что она сейчас чувствует: боль, страх, сожаление… свою вину. Но что я мог для нее сделать, кроме того, чтобы просто быть рядом? А нужен ли я ей сейчас? Казалось, она совершенно абстрагировалась от окружающего, погрузившись в мучительное ожидание. И я видел, как медленно в ней угасает надежда.
Больницу нашли быстро, и Кристина тут же побежала искать врача. Оказалось, у Юры несколько переломов ребер, вывих ключицы, порезы на лице и открытая черепно-мозговая травма. Кристина побледнела и вцепилась в мою руку, слушая врача.
- Скажите мне, он не умрет? - перебила она его в конце концов.
- Нет. Для жизни нет опасности. Но не известно, в каком состоянии он будет после операции на мозге… Возможно…
В этот момент пальцы Кристины разжались, и она стала медленно оседать на пол. Я успел подхватить ее и усадил на больничную скамейку.
- Крис, ты чего?- спросил Сашка.
- Не знаю, голова закружилась чего-то… Уже прошло. Доктор, к нему можно? - спросила она.
- Нет, милая барышня. В реанимацию мы не пускаем. Он придет в себя через несколько часов, его переведут в палату и тогда вы сможете быть с ним круглосуточно. А пока вам самой не мешало бы отдохнуть. Даже если все будет в порядке, ему понадобится ваша помощь в период лечения.
Кристина кивнула несколько раз и, снова вцепившись в мою руку, потащила меня к выходу. Мы позавтракали в ближайшей к больнице забегаловке, запив все отвратительным кофе, и она сказала:
- Саша, спасибо тебе большое за помощь, за то, что отвез нас.
- Что ты, Крис! Разве за такое благодарят?
- За все благодарят. Но тебе, наверное, нужно в Харьков?
- Это терпит пару дней. Потом мы могли бы уехать вместе…
Лицо Кристины слегка исказилось, и она сказала:
- Сань, я не уверена, что смогу так быстро уехать. Юре понадобится моя помощь.
- А агентство ты закроешь?
- Черт! - выругалась Кристина. - Я вообще забыла о работе!
И тут на нее навалилось осознание того, что оба их с Юрой агентства остались без руководства. Уже через секунду она позвонила своей секретарше, дала четкие указания, после чего набрала номер Юриного напарника.
- Сергей, это Кристина. Юра попал в аварию. Сейчас в тяжелом состоянии после операции. Так что, Сереженька, руководство фирмой ты берешь на себя…. Да, я знаю, что ты ничего не знаешь и не особенно много умеешь! Я видела, что ты ничего не делаешь…. Никогда не перебивай меня. Не бойся. Я все время буду на связи… Твою мать, Серега! Ты понимаешь, что мне больше не на кого положиться? Ты - Юркин лучший друг, ты его компаньон, его правая рука в работе! Не ной и возьми себя в руки! Все, разбирайся и я жду отчет каждые два часа!
Кристина положила трубку и выдохнула. Мы с Сашкой с удивлением смотрели на то, как она преобразилась: на лице выступил румянец, а глаза загорелись интересом и азартом.
- Ты, как будто, ожила, Кристина! - сказал я.
- А то! Работа придает мне сил! - она даже рассмеялась.
Весь день провела она возле отделения реанимации, не переставая при этом руководить по телефону работой двух агентств. В связи с приближающимися праздниками заказов и клиентов сильно прибавилось, и к вечеру телефон ее буквально дымился. Работа действительно придавала ей сил. И меня поражало, как менялась она, разговаривая с подчиненными. Такую Кристину - сильную, строгую, уверенную в себе - я видел впервые.
- Где ты научилась так командовать? - спросил я, не удержавшись.
Она усмехнулась и сказала:
- Честно говоря, у Олега. Конечно, он был грубее и в выражениях совсем не стеснялся, но суть примерно та же. Он никогда не унижал людей.
- Ты о нем говоришь почти с нежностью, - удивился я.
- Я к нему относилась почти с нежностью. Я тебе уже говорила: он стал единственным человеком, который меня понял в тот момент. Он был рядом, он был сильным, и с ним было совсем не страшно…
- Он посадил тебя на колес и сделал проституткой! Как такое можно простить?
- Я этого ему не простила. Я говорю сейчас о том времени, когда я еще не принимала таблетки. Кроме того, он достаточно наказан. Не нам судить.
После обеда Кристине стало плохо. Я начал всерьез за нее беспокоиться. Но она, казалось, не обращала внимания на плохое самочувствие. Все, что ее сейчас беспокоило - это состояние Юры и состояние дел на работе.
Юра пришел в себя около пят и вечера, и его почти сразу перевели в палату. Зрелище было тяжелым: перебинтованная голова с торчащей дренажной трубкой, огромный отек на лице, испещренном мелкими порезами, и глаза… В них, казалось, совсем не было осознанности. Но врач предупредил нас, что Юр полностью в сознании.
- Милый, привет, - прошептала Кристина, беря его за руку.
- Кристина, - прохрипел он м трудом. - Ты меня простила?
На глазах Крис выступили слезы, но она постаралась скрыть их.
- Юрочка, любимый мой! Конечно я тебя простила! Не думай сейчас об этом! Чего ты хочешь?
- Пить… Мне там воды не дали…