И помощь пришла по расписанию.
Дриада в шкуре чудовищного лося тоже не стала скрываться и подкрадываться. Она прискакала галопом, по всей видимости в надежде быстро повторить свой вчерашний успех. Покрытая корой туша взвилась на дыбы… и почти тут же рухнула, заваливаясь налево, когда пуля Райнигуна перебила заднюю ногу в ровно в сочленении под коленом. Я рванулся вперёд, воспользовавшись замешательством «босса» и обрушил полэкс на другое сочленение, отрубив другую заднюю ногу подчистую. Затем пришлось быстро отступать, чтобы не попасть под бешено клацающую зубами пасть и острые ветвистые рога.
— Я знаю, что надолго это тебя не задержит, — сказал я «лосю», пока тот рвал и метал, хотя встать ему пока не удавалось. — Будь твоя воля, ты бы сожрала меня уже десять раз, а так придётся перекусить деревьями.
В подтверждении моих слов чудовище доползло до ближайшего ствола — кажется, говорящего, и вгрызлось в него с оглушительным хрустом, одновременно зыркая на меня. Та нога, что я отрубил, тут же начала отрастать назад. Я неторопливо подошёл поближе, всё ещё оставаясь вне радиуса атаки рогов и зубов.
— Теперь, когда я привлёк твоё внимание, позволь кое-что рассказать. Жила-была одна дриада, связанная магией некоего древнего замка. В её обязанности входил уход за внутренним садом — дело прямо по специальности. К тому же, в этом саду росло и её личное дерево. То, вместе с которым она родилась. То, от которого зависела её жизнь и её душа.
Глаза-плошки «лося» неотрывно смотрели на меня, но теперь я знал, что за ними скрываются другие глаза. Деревья вокруг начали недовольно шуметь — без слов, просто издавая низкий угрожающий гул. Я повысил голос.
— Время шло! Замок менял хозяев, а затем и вовсе стоял пустым. Сад постепенно приходил в запустение, но что хуже всего — дерево дриады умирало. Она ухаживала за ним как могла, не способная остановить порчу. Так продолжалось, пока от него не остался один лишь сухой мёртвый остов.
Нога чудища, которую я перерубил полэксом, выросла назад целиком, а следом начала зарастать вторая, перебитая выстрелом из Райнигуна. «Энты» гудели всё сильнее — то ли они понимали, куда я клоню, то ли им просто не нравилось, что хозяин Полуночи так долго остаётся в живых.
— И тогда дриада подумала: «Что меня здесь держит?» А может и не думала вовсе, поскольку к тому моменту слишком ослабла. Она нашла дыру, проделанную в стене замка много лет назад, во время одной из осад. Расчистила её и вышла наружу.
«Босс» закончил свою трапезу и медленно поднялся на ноги, не сводя с меня жуткого взгляда. Чтобы перебить гул деревьев мне пришлось кричать.
— Снаружи она нашла тех, кто её понял! Духов леса — отчаявшихся, озлобленных, обезумевших! Они приняли её и назвали сестрой, они поделились своей силой! Но как дриада ни старалась, она не могла уйти далеко от замка. Она не понимала, в чём дело! Она думала, что её держат злые чары, проклятие Полуночи! Она не знала, что её дерево выжило!
Гул «энтов» превратился в рёв. В нём едва можно было разобрать осмысленные слова вроде: «ЛЖЕЦ!», «ПОДЛЕЦ!» и снова «ТИРАН!». Райнигун будто сам прыгнул мне в руку, обводя по полукругу самых громких из крикунов. Стало заметно потише.
Я медленно опустил револьвер в кобуру и воткнул полэкс в землю. Я открыл матерчатую сумку, захваченную из лазарета, и извлёк изнутри крохотный росток, едва отпустивший пару листьев, но цепляющийся за жизнь. Едва заметные корни скрывал ком земли, который целиком умещался у меня на ладони.
— Вот твоё дерево — то, что от него осталось. То, что поддерживает в тебе жизнь. Ещё немного — и оно бы задохнулось под старым сухим стволом. Не знаю, что случилось бы тогда, но подозреваю, что ты бы превратилась в одного из них.
Я мотнул головой в сторону ближайшего «энта», и тот издал злобный хрип. Его братья заголосили перебивая друг друга:
— СЕСТРА… НЕ СЛУШАЙ ЕГО, СЕСТРА!
— ОН ЛЖЁТ! ЛЖЁТ!
— РАСТОПЧИ ЕГО! СЛОМАЙ! СЪЕШЬ!
— УБЕЙ! УБЕЙ! УБЕ…
Заострённая лапа «лося» метнулась в сторону и самое громкое из ближайших деревьев разлетелось на чёрные щепки. Остальные снова заткнулись — все ожидали, что будет дальше. Бугристая жуткая туша дрогнула — раз, затем другой, затем начала трястись без остановки. С неё целыми пластами начала осыпаться кора. Я отскочил — как раз вовремя, поскольку древесное чудище рухнуло, как только у него подкосились все четыре ноги одновременно. Глаза-плошки погасли, а пасть начала раскрываться всё шире и шире, пока не треснула, но даже тогда не остановилась. Страшненькое и необоснованно гипнотическое зрелище.
Туша дрогнула последний раз и затихла. Из разверстой пасти показалась рука — тонкая, изящная, но с жутковатыми чёрными пальцами, словно вырезанными из старой коры. За первой рукой последовала вторая, затем голова, а затем и вся дриада.