Ослепительная ветвистая молния сорвалась с кончика безымянного пальца и ударила в центр груди чудовища! Сложно сказать, кого это удивило больше — её или меня, поскольку эффект оказался невообразимо ярким. Вся Полночь была пропитана магией, и все мои новые способности отталкивались от магии, но никогда ещё мне не доводилось использовать нечто столь… прямолинейное. К сожалению, гаргулья не торопилась рассыпаться в кучку пепла, но ошеломления от заряда хватило, чтобы она сделала пару шагов назад, оступилась и рухнула за край крыши. Эти твари умели летать, ещё как умели, но спустя несколько секунд откуда-то снизу раздался отчётливый стук. Полезную всё-таки штуку подогнал Альхирет, и ведь даже «спасибо» ему не скажешь.
Ситуация на поле боя явно переломилась в нашу сторону. Уродина, которой я отстрелил лапу, благодаря стараниям Адель потеряла ногу и одно из крыльев, что здорово ограничивало её в мобильности. Вторая наседала, но девушка-автоматон успешно отбивалась, даже несмотря на непослушную левую руку. Мой же выживший противник почему-то не торопился вновь бросаться в бой, а вместо этого застыл в центре зала, поворачивая голову то в мою сторону, то в сторону Адель. Я шагнул к гаргулье с полэксом наперевес, и та вдруг захрипела, расправила крылья и в два скачка достигла дыры в стене. В отличие от предыдущей, этой твари ничего не мешало взлететь.
«Сбежит!» — промелькнула в голове лихорадочная мысль. — «Вернётся с подмогой!»
Не задумываясь ни на миг, я бросился в погоню, через тот же пролом, на плоскую крышу, наводя Райнигун на стремительно отдаляющуюся крылатую фигуру. Прогремел выстрел, и та дёрнулась в полёте, свернула крыло, перешла в пике, пока не рухнула, проломив крышу где-то внизу. Мне же потом это и восстанавливать, но оно того…
Я нервно сглотнул и попятился. То, что казалось отличной идеей и прекрасным выстрелом пять секунд назад, резко изменило смысл. Все соседние крыши оказались усеяны знакомыми «валунами», их было не меньше десятка. И разбудила новых гаргулий не сбежавшая тварь, а громоподобный звук, прокатившийся по округе. В помещении выстрелы кое-как глушили стены, но тут эхо постаралось на славу.
— Твою же мать, — только и успел сказать я, прежде чем сразу две пары когтистых рук схватили меня за плечи и потащили всё выше и выше, как это уже было когда-то.
Но нет, не так, тогда гаргулья была одна, и у меня оставалась свободная рука, возможность выстрела. Тогда я и сам был один, мог подвести только себя, а теперь беспомощно наблюдал, как ещё две твари выволокли из башни, схватили за плечи и понесли вверх Адель. Нас поднимали всё выше и выше, и каждую секунду я ждал, что когти вот-вот разожмутся и тогда придётся падать — долго, со свистом и весьма предсказуемым концом. И я при этом просто проснусь в кровати на Земле, а вот Адель…
Когти в самом деле разжались, но падение оказалось заметно короче, чем я представлял. Метр, самый максимум полтора — хватит, чтобы больно ушибиться, но явно недостаточно для превращения в лепёшку. А через несколько секунд на меня сверху грохнулись добрые полторы сотни килограмм чистейшей женской красоты, выкованной из нержавеющей стали.
Хорошо быть хозяином Полуночи и частично оборотнем — я всего лишь сдавленно крякнул, но особо не пострадал.
— Вик.
— Да?
— Где. Мы?
— Похоже, что очень далеко от земли.
Это была одна из самых высоких точек Полуночи, а возможно и самая высокая. Нас принесли и сбросили на небольшой каменный пятачок — смотровую площадку на вершине одной из северных башен. Отсюда было только два пути: шагнуть вниз или рискнуть исследовать темноту за дверным проёмом, ведущим в башню.
Темноту, откуда на нас смотрели семь немигающих птичьих глаз.
Глава восьмая
За то время, что я управлял Полуночью, мне доводилось встречать множество существ с самыми разными голосами. Громкие, тихие, эмоциональные и равнодушные, мягкие и напористые, скрежет Мордреда и колокольчики Адель. Но голос, который раздался из тёмного проёма, не был похож ни на что из «нормального» спектра. Так бы мог звучать дряхлый, плохо настроенный радиоприёмник, где помехи съедают половину звука. Шипящий, глухой, почти искусственный. Мёртвый голос.