Я не чувствовал голода пять минут назад, но сейчас вдруг сглотнул набежавшую слюну.
— Добро пожаловать!
Живой зелёный холмик разумной слизи вырос передо мной словно из ниоткуда, но быстро откатился назад, ловко схватил ложноножкой большую ложку и тщательно помешал аппетитное варево в горшке.
— Прошу прощения, обед ещё не готов! Могу предложить лишь гренки с чесноком!
У моей новой кухарки не было рта, как, очевидно, и лёгких с голосовыми связками. Конечно, Кас тоже со мной как-то общалась, будучи лишь частично материальной, но сейчас я всё равно находился в лёгкой прострации. Коротко кивнув в ответ, я уселся на ближайшую табуретку и молча наблюдал, как готовят гренки — самые странные гренки в моей жизни.
Надо было как-то преодолеть смущение и начать разговор. Подумаешь, говорящая слизь-повар. Просто выберу о чём спросить и спрошу. Может, почему она готовит на огне, раз слизь должна бояться огня? Нет, тупо, без огня на кухне — никуда, а раньше вместо неё действовало проклятье. Сразу предложить дать имя? Как-то резковато, да и имя я не придумал.
— Вик?
— А⁈ — встрепенулся я. Передо мной стояла тарелка, на которой слегка дымились потрясающе пахнущие чесночные гренки. Я попробовал одну и понял, что не зря выбрал очищение вместо испепеления.
Хотя это было понятно ещё с окончания вчерашнего похода.
— Вкусно? — спросила она.
— Безумно вкусно, — ответил я. — И спасибо, что дотащила меня до лестницы.
— И ещё дотолкала до верху! Хотя это было не так уж сложно, вы худой как щепка! Кушайте, а я через полчаса подам горячее.
Вот кем-кем, а худышкой меня в жизни ещё не называли. До того же Илюхи по телосложению мне было далеко, но и отнюдь не дрыщ. Похоже, с кухней надо поаккуратней — здесь любили кормить на убой.
— Спасибо, — повторил я, приложив силу воли и оставив последнюю гренку на тарелке. — Но я не гарантирую, что ещё сегодня зайду. Давай разберёмся с насущными вопросами — например, твоим именем.
— Вы знаете правила, — студенистая масса колыхнулась, словно пожимая плечами. — Можете звать меня, как посчитаете нужным! Я — ваша личная кухарка. В мои обязанности входит готовка, стирка, уборка и утилизация мусора. Но кулинария — моя главная страсть!
— Кулинария, говоришь…
Имя, которое пришло на ум, звучало несколько старомодно, но по-своему мило.
— Тогда я буду звать тебя Кулина.
— Как скажете, Вик!
Я поднялся из-за стола, с лёгким неудовольствием отметив, что тот слегка шатается. Даже целая мебель на кухне несла на себе отпечаток нашего замеса.
— Тебе не нужна помощь с уборкой и ремонтом? Я уже нашёл одного ассистента для Луны.
— О, у меня хватает помощников!
В подтверждение её слов из щелей и шкафов на пару секунд высунулись разноцветные слизистые монстрики — и тут же робко спрятались назад. Не знаю уж, насколько эффективно они могли навести порядок, но я не собирался лезть не в своё дело. Кстати, а продукты тоже откуда-то добывают они?
— Вик! Вы готовы?
— А⁈ — кажется, я второй раз за десять минут слишком крепко задумался. — Готов к чему?
— Получить мою силу, — сказала Кулина, подползая ближе.
В принципе, ожидать чего-то другого было странно. Знал на что шёл, закалился на двух других поцелуях. Хотя этот, чего уж там, пока что тянул на самый экзотический. Смелее, Вик, леди ждёт.
— Да, — в мою защиту, пауза вышла совсем коротенькой, на пару секунд. — Да, готов.
Сложно было прочитать эмоции на поверхности живого желе, но почему-то казалось, что Кулина посмотрела на меня со скептицизмом, а затем издала отчётливый вздох. Очевидно, чтобы подчеркнуть настроение, не дышала же она на самом деле?
— Я понимаю, что я слегка не в вашем вкусе…
— Не говори ерунды, — я прозвучал на удивление уверенно. — И вообще, это же скорее ритуал, верно? Как заключение контракта.
— Ага, — легко согласилась она. — Но вам не надо притворяться, Вик, слаймы отлично читают эмоции. Отвернитесь.
— Зачем?
— Надо! Отвернитесь и считайте до десяти!
На счёте «восемь» моего плеча что-то коснулось, я прекратил счёт, обернулся… и застыл. Передо мной, уперев руки в боки, стояла девушка. Невысокая, едва достающая мне до плеча, одетая в один лишь белый кухонный фартук, который неважно скрывал очень пышную грудь. Её это, кажется, ничуть не смущало, поскольку в ответ на мой ошарашенный взгляд она выдала озорную улыбку.