— Скажите, вы ведь, кажется, знакомы с Владиленом Романовым, сценаристом?
— Да, мы с ним земляки.
— Понятно… — Мама многозначительно скривила рот. — Будь у нас такой земляк…
Мама Росицы догадалась, на что намекает Лорелея, и спокойно ответила:
— Вы напрасно думаете, что Росицу брали сниматься благодаря нашему с ним знакомству. Наоборот, это скорее мешало ей. Впрочем, не Романов решает, кого на какую роль возьмут…
— А кто же?
— Режиссер, а в конечном счете художественный совет студии.
— В самом деле? — Лорелея призадумалась. — А сколько платят за главную роль?
— Взрослым довольно много, детям — меньше.
— Какая несправедливость! — возмутилась Лорелея. — С какой стати меньше? За равный труд — равная оплата! Ведь так сказано в конституции, верно? Если позволите, один нескромный вопрос… На что вы потратили гонорар, который Росица получила за свои картины?
— На что потратили? Часть положили ей на сберкнижку, а на остальные съездили вместе с ней на экскурсию в ГДР.
Меня разговоры о деньгах не интересовали, и я уставился на Росицу, которая с аппетитом уминала слойки и улыбалась своими ямочками. Я даже забыл о том, что собирался ее загипнотизировать. А потом вдруг почувствовал, что не я ее гипнотизирую, а она меня. И тогда спросил:
— Послушай, похоже, ты будешь играть Эвридику?
— Это еще неизвестно, — ответила она.
— А кто это — Эвридика?
Она страшно удивилась моему вопросу:
— Ты что, не слыхал про Эвридику? Как же так? Эвридика — жена Орфея. Ее укусила змея, и она умерла, а Орфей спустился в подземное царство, чтобы увести ее оттуда. Боги предупредили его, что он не должен смотреть на Эвридику, а он оглянулся, посмотрел на нее и потерял навек.
— Вот обида! — сказал я. — Об этом, значит, и рассказывается в фильме, да?
— Понятия не имею. Я не читала сценария. Интересно, спустится Орфей в ад? Наверно, не спустится, в детстве-то он еще не был женат.
— А вот я никогда не женюсь! — решительно заявил я.
А сам чуть было не признался, что у меня есть подружка, которую зовут Милена. Хорошо, что ямочки на щеках у Росицы остановили меня.
— Почему не женишься? — спросила она.
— Потому что не собираюсь тратить время на жен и детей. Я скоро стану комсомольцем. А у комсомольцев есть дела поважнее женитьбы.
— А по-моему, дети — это прекрасно. У меня, например, есть братик. Ему три года, он прелесть, просто кукла, я вожусь с ним больше всех.
Тогда я решил показать Росице, сколько я всего знаю, и многозначительно спросил ее:
— А читала ты книгу «Брак и семья»?
— Нет. А ты?
— Я тоже, но ее читал Кики Детектив, мой самый лучший друг.
— А почему его зовут Детектив?
— Потому что он любит все расследовать, как Шерлок Холмс. Знает все на свете, прочитал «Брак и семья» от корки до корки и пересказал мне своими словами. Потрясающая книженция.
— Правда? Приедем домой — попрошу маму взять в библиотеке.
Я страшно удивился:
— А тебе разве разрешают читать такие книжки?
— Почему же нет? Мама давно мне объяснила эти тайны природы.
— А моя мама никогда со мной об этом не говорит, — печально признался я.
Мы долго молчали, размышляя над тайнами природы, а потом Росица спросила:
— Ты, когда вырастешь, кем будешь?
Я ответил не сразу, а когда ответил, то шепотом, еле слышно:
— Знаешь, Роси, я тебе открою один секрет, только ты никому не говори. Мы ведь с тобой друзья, верно?
— Если ты этого хочешь…
— Хочу, — сказал я без колебаний.
— В таком случае, — тоже шепотом сказала она, — мы друзья.
— Тогда знай: я люблю работать руками — например, строить машины и тому подобное. Наш учитель по труду — мы зовем его Черный Компьютер — говорит, что я мастер на все руки и если так пойдет дальше, то, может быть, стану знаменитым изобретателем. Мы с ним сейчас создаем одну Машину, по латыни называется Перпетуум мобиле…
— Перпетуум мобиле, — повторила она, словно сомневаясь, что правильно расслышала. — Вечный двигатель?
— Вот именно!
— Это невозможно! — воскликнула она.
— Очень даже возможно.
— Нет, невозможно!
— Откуда ты знаешь?
— Знаю. У меня шестерка по физике. Существует закон сохранения энергии, вы не проходили еще? Вот этот закон и не дает создать вечный двигатель.
— Для человека нет ничего невозможного! — сказал я уже менее уверенно, потому что уже слышал краем уха про этот закон. — Сама скоро увидишь.