Сойдя с самолета, я украдкой погладил себя по голове и шепнул: «Умник!»
Потом меня похвалил инструктор, а товарищи бросились поздравлять.
С этого дня я почувствовал себя настоящим летчиком.
Глава IX
«БОРОДА»
Вы помните Славку? Того самого, который нам с Колей помогал строить планер? Помните, как он врал нам, рассказывая о своем дяде-изобретателе, улетевшем на луну?
Славка вместе со мной учился летать на планере. А потом я поступил в школу летчиков и потерял его из виду. Не знал, где он и что делает.
Прошло порядочно времени. Мне оставалось еще полмесяца до окончания школы, и вдруг я встретил Славку. Мой старый приятель, оказывается, с тех самых пор не расставался с планером. Этой осенью его посылали в Крым на состязания, и он там показал себя хорошим планеристом.
Узнав, что я почти уже летчик, Славка позавидовал и стал жаловаться:
— Эх, как бы и мне в школу! Надоело летать на планере. Хочу на самолет! Устрой меня как-нибудь!..
— Как же я тебя устрою?
— Похлопочи, чтобы приняли в школу!
Жалко мне стало приятеля. Вспомнил, как самому хотелось поступить в школу. Решил помочь ему. Начальник школы любил меня. Вот я и надумал попросить его за Славку.
Условились, что завтра Славка придет к начальнику и станет проситься в школу, а я поддержу просьбу.
— Только ты смотри, — предупредил я приятеля, — не вздумай рассказывать начальнику, какой у тебя дядя… А то заврешься и вместо школы улетишь за своим дядей-изобретателем куда-нибудь на луну!..
Славка обещал ни одного слова не соврать. И действительно, сдержал свое обещание — даже больше, чем следует.
Чтобы как-нибудь не завраться, он дома написал на бумажке все, что нужно сказать начальнику. Выучил это наизусть и решил больше ничего не говорить, а на все вопросы только и отвечать «да» или «нет».
Но когда пришел к начальнику, то с испугу все перезабыл. Вошел в комнату, встал у порога, вытянулся по-военному, руку к козырьку приложил и отрекомендовался:
— Владислав Рахенбах!..
Да громко так, словно из пушки выстрелил.
Начальник школы поздоровался и ждет, что Славка дальше скажет. А у того язык прилип. Дуется, краснеет парень, а сказать не может. Что выучил, забыл… Наконец решился. Сделал шаг вперед, да в ляпнул:
— Товарищ начальник! Я… я… врать перестал!..
— Перестали? — Удивился начальник, не поникая, в чем дело.
— Да.
— Это хорошо.
— Примите меня в школу, товарищ начальник:
— За то, что врать перестали?
Все, кто был в комнате, рассмеялись. Начальник — тоже.
Но больше всех смеялся сам Славка.
Начальнику такая откровенность понравилась. Он поговорил с ним и сказал, что пока свободных мест в школе нет.
— Да я и без места! — взмолился Славка.
— Тогда вот что, — решил начальник, — пока не освободится место в школе, поработайте в наших механических мастерских. Это вам как будущему летчику полезно. Познакомитесь с системами самолетов, с моторами…
Славка с радостью согласился, а я его пожалел. Бедный малый не знал ведь, что это за «механические мастерские».
Работать там и грязно и тяжело. Надо перебирать моторы или чинить какую-нибудь «старую мельницу» — вроде нашего самолета. Дело невеселое.
А главное, начальником этих мастерских был человек, которого все курсанты страшно не любили.
Его звали «Бородой».
Он был маленького роста, с лукавым лицом и пронзительными глазками. Носил рыжую бороду клином, а голос имел тонкий и визгливый. И всегда ругался. Придирался к каждому пустяку. Очень не любил белоручек и франтов. Этих он прямо-таки допекал. Наденет парень новый галстук, а Борода тут как тут. Поднимет кверху указательный палец и запоет тоненьким голоском:
— Ага-а! Галстучки надели, а на аэродроме — грязь!.. Что это значит? Здесь школа летчиков, а не клуб, уважаемые товарищи! Здесь работать нужно, а не галстуки показывать! Эй, вы, галстук!.. Немедленно соберите с аэродрома в урну все окурки и бумажки, какие валяются на земле. Здесь аэродром, а не танцовальная площадка! Немедленно, чтобы было чисто!..
И пойдет и пойдет…
Главным же его занятием было пугать новичков. Особенно тех, кто потрусливее. А делал он это так.
Мы летали на очень старых самолетах. Удивительно даже, как они могли вообще подниматься в воздух. В то время у нас своих самолетов не строили. Только, такой замечательный механик, как Борода, мог их заставить летать.