Легла она рано - даже не успело стемнеть.
Спать мне больше не хотелось. Я вышел на балкон и закурил.
Ночное небо было ясным - ничто не скрывало мерцающих на небосводе далеких звезд.
***
Ночное небо было ясным - ничто не скрывало мерцающих на небосводе далеких звезд.
Немного песка попало туфли, и если бы я не был скован страстными Валиными объятиями, то вытряхнул бы его обратно на берег, к собратьям-песчинкам.
Река успокаивала своим неторопливым журчанием, и меня ужасно клонило в сон - июньская ночь покровительственно обволокла меня, ожидая момент моего триумфа.
Мы сидели на лавочке, непонятно кем и непонятно зачем установленной вплотную к Амуру. Вода плескалась близко у наших ног. Казалось, еще чуть-чуть, и нам придется искать другое, более подходящее пристанище.
Мне-то было глубоко наплевать, но Валя отчего-то решила, что это место очень романтичное. Пришлось ей подыграть, притворяясь придурком с поэтичной душой.
Ну что за нелепые создания эти девушки? Бывает, имеешь какую-нибудь, а она умудряется сквозь сладострастные стоны прогнусавить: «Ты меня любишь? Скажи, что ты меня любишь. Скажи еще раз. И еще». Будто во время секса подумать больше не о чем. Например, о сексе.
А эта еще и не дает.
- Скажи, о чем ты думаешь? - нежно попросила девушка, предварительно чмокнув меня пару раз в щеку, покрытую двухдневной колючей щетиной.
«С каким удовольствием я бы тебя отодрал!»
Разумеется, этого нельзя произносить вслух. Впрочем, как и всякие прихрамывающие банальности - Валя была далеко не дурой, что бы клюнуть на какую-нибудь глупость. Фраза должна соответствовать обстановке - должна быть... как бы это сказать поточнее... грандиозной... нет, не так... эпичной, что ли...
Я поцеловал Валю - ощутил вкус ее губной помады, ее языка, лихорадочно пытаясь выдумать ответ.
- Сегодня мир будет бояться наших имен, - шепотом произнес я, оторвавшись от Вали.
Она не поняла:
- Что это значит?
- Все хотят быть счастливыми. Мы с тобой нашли друг друга, и мы - счастливы. А другие... другие боятся, что никогда не станут такими, как мы, что всегда будут одиноки.
Мои слова произвели на Валю сильное впечатление - это было заметно по тому, как она на меня посмотрела. Такое выражение лица я никогда прежде не видел. Оно было восхищенным и опасливым одновременно.
Валя открыла свой прелестный ротик, чтобы что-то сказать, но тут же, словно чего-то испугавшись, захлопнула.
«Ну, давай, достала уже!»
Пару секунд она часто и шумно дышала, будто набираясь храбрости, а затем все-таки выпалила:
- Я тебя люблю!
«Попалась, сука! Попалась!»
- Я тоже тебя люблю.
***
Я не хотел, чтобы Комиссар приходил, но причин для отказа придумать не смог - и уже спустя час после телефонного разговора Рома позвонил в домофон.
- Ну и хоромы! - присвистнул он, посетив каждую комнату. Заходя в гостиную, он споткнулся о дурацкий порожек, и проклял меня за мой смех.
В зале он встретился с Викой, смотрящей телевизор, и поздоровался с ней повседневным веселым тоном, словно перед ним самый обыкновенный человек. Вика кивнула в ответ.
- Неплохо устроился, - позавидовал мне Комиссар, когда мы перебрались в облюбованную мной гостиную.
- Да, а больше всего мне нравится вот это, - я хлопнул в ладоши, и загорелся свет.
- Нифига себе, буржуи! - и Комиссар начал самозабвенно хлопать, наслаждаясь невиданной диковинкой.
- Вот такой вот я... - продолжить самовосхваления не удалось - меня позвала Вика.
- Что? - дружелюбно поинтересовался я, вернувшись в зал.
- Я хочу в туалет, - твердо, стараясь скрыть смущение, сказала она.
Только не это! Надеюсь, ей не по-большому приспичило. Ну почему, почему ее не устраивает коляска с горшком?
Я покатил Вику в уборную. Пространства в сортире было достаточно, чтобы и кресло поместилось, и я со своей ношей на руках.
Я стянул с Вики шорты и трусики, стараясь не смотреть ни на девчачьи прелести, ни в лицо их обладательницы, и повесил вещи на крючок в стене. Более нелепую ситуацию представить трудно: я стремаюсь глядеть на инвалидку, которая наверняка, тоже из стеснения, не смотрит на меня.
Я обхватил ее руками, так, что ее подбородок оказался на моем плече. Поднес девушку к унитазу и усадил. За плечи держать было тяжело, поэтому я взялся за бока. Неудобно, но зато не выпущу. Взгляд я упер на стену за Викой.
Первые несколько секунд ничего не происходило - смущение явно мешало Вике сосредоточиться на процессе. Но вскоре струя мочи все же ударила о дно унитаза - журчащий звук оповестил об этом.