У меня пленочная эпопея началась в 1964 году, когда на защиту диссертации мне подарили магнитофон. Я записывал разных бардов — и живых, и с пленок переписывал, коллекционировал бардовские песни и щедро делился ими с друзьями. Мы все освоили тогда гитару, но репертуар у нас различался. Я жаловал Высоцкого, Петя больше культивировал морские песенки — Юлия Кима, Новеллы Матвеевой. Тогда уже начиналась эпопея с Онегой, с нашими походами на Онежское озеро. Петя был настоящий онежский капитан, много лет ходил на лодках «Табити» и «Текучий голландец». Он не особо верил, что и мы можем сколотить свою команду и не утонуть в онежских водах. Но в 1968 году, когда в Москве как раз шла кампания расправы с диссидентами, мы создали альтернативный экипаж. Я стал капитаном лодки с актуальным названием «Подписанка», Нея — нашим онежским адмиралом, а Борис Шрагин даже контра-адмиралом, от слова «контра». У Зоркого в команде царил авторитарно-дисциплинарный стиль, у нас — разгильдяйски-хохмический.
Петя всегда и во всем доходил до самой сути, любую тему изучал досконально, будь то все известные в мире способы разводить походный костер, будь то знаменитые его грибы. Дело тут не только в дотошности, но и в азартности его натуры. То он коллекционировал рыбок, то этикетки, то блошки. А какие только игры мы не перепробовали! Началось когда-то с китайского маджонга, Петя взял его на время у Аллы Парфаньяк и Николая Крючкова, тогдашнего ее мужа. Игра это довольно сложная, я однажды даже в сердцах разбросал эти кости, а вот Петя все-таки достиг некоторых успехов. В свою игровую орбиту он вовлекал всех на свете. То покер, то пинг-понг, то «интеллектуальное многоборье» с четко выработанными правилами. Помню, в финал вышли Кира Сошинская и сам Петя, но финал этот почему-то не состоялся.
Компания у нас была большая, и все истоки ее на Арбате конца 1940 — начала 1950-х. В нее входили Игорь Можейко (впоследствии известный писатель-фантаст Кир Булычев), шекспировед Игорь Рацкий, Феликс Городинский — референт министра здравоохранения (очень был прямой человек, и в министерской приемной с людьми разговаривал так же, как дома с друзьями), физик Витя Щипачев и его жена Нила, журналист-международник Женя Глущенко. С Арбата давно все разлетелись, но арбатский дух, «арбатское дворянство» оставались объединяющим началом.
В чем оно? Наверное, в какой-то интеллигентности, унаследованной от родителей. Хотя в той самой 59-й школе блатняка было тоже хоть отбавляй, особенно в начальных классах, и драки я помню жуткие. Но класса с седьмого дворовые паханы уже в основном сидели по тюрьмам, так что атмосфера в школе менялась. Петя был знаменит еще и потому, что многие дворовые ребята отчасти ему покровительствовали (впрочем, как и мне). Был у нас в школе некий Милькес — очень блатной человек, но у Пети с ним сложились вполне доверительные отношения. А я, если так можно выразиться, приятельствовал с блатным Радзивиловским, связанным со взрослыми уголовниками. Все было перемешано, как вообще в центре Москвы. На Арбате с довоенных времен проживали интеллигентные люди — например, частные врачи, дантисты, гинекологи. В подвалы их домов после войны хлынул совсем другой люд, но школа-то была общая для всех.
Арбатская интеллигентская дружба сохранялась, и не перечислить наших общих затей и мероприятий. Вот, например, нам с женой Надей, Надеждой Аникановой, в период абсолютного дефицита пришла в голову мысль, что мы, мол, можем прожить всю жизнь и ничего вкусного не попробовать. Тут же внутри нашей компании сложился «клуб гурманов-большевиков», сокращенно КГБ, со своим уставом и строгими правилами. В клуб, конечно, входили и Петя, и Андрей Зоркие, они оба превосходно готовили. Принцип состоял в том, чтобы регулярно устраивать особым образом организованные обеды (по нашей терминологии — «заедания»), которые включали в себя холодные и горячие закуски, суп, основное блюдо, но главное — проходили под каким-то девизом. У нас, помню, было «маршальское меню»: гречка с мозгами, наполеон, кутузовские котлеты, и еще мы создали рецепт коктейля «Блюхер», очень постаравшись придать ему голубой цвет. Изобретали и изощрялись, как могли, со страшным трудом доставая продукты…
Давно уже все обзавелись семьями, детьми, но сохраняли стиль общения ранней молодости. Помню, в 1967-м к Новому году устроили целый капустник «на ленинскую тему», разделились на команды, изготовили маски из плакатов с разными портретами вождя и выскакивали на «сцену»: