…Я осталась в секторе кино. Работаю там младшим научным сотрудником. IV том был с помпой расхвален на ученом совете в ноябре: Сережа Дробашенко согласился подписать том по нашей с Людой просьбе, он вообще в обстановке клинического психоза умел сохранять и распространять вокруг себя спокойствие. За том Сережа получил премию (сотню из нее я у него одолжила). I том, где мои главы «Кулешов», «Пудовкин», «ФЭКСы» и другие (а также снятая с титула подпись отв. редактора), получил самую лестную оценку тов. Романова А. В.
Однажды вечером Надя сообщила:
— Дуся-лифтерша сказала, что вас уволили. Вовсе, говорит, вы не больны, а уволены.
— Значит, ей это стало известно раньше, чем мне, — говорю.
Наутро Надя встала в слезах и заявила, что у нее инфаркт.
— Вам можно болеть сколько хотите, а мы значит не люди. Меня всю разломило, сердце не работает, подыхаю. Ухожу от вас и ложусь в больницу (плачет).
— Так ведь здоровых в больницу не берут. Больницы перегружены. Тебя и на порог не пустят.
— Конечно, только вы больные, а мы не люди. Вон у вас кругом врачи, по два раза в день ходят, и сестры, и анализы, и уколы. А мне за два года вы врача не вызвали (рыдает).
— К здоровым, повторяю тебе, врачей не вызывают. Сейчас же прекращай хулиганство и иди на рынок.
— Нет уж, извините, я в больницу пойду. У меня инфаркт.
— Ты понимаешь или нет, что я двери не могу людям открывать, а не то что в магазин ходить. Ты понимаешь, в какое время ты себе инфаркт организовала?
— Ничего, у вас тут полно народу, и лекарства, и врачи. Сходят вам в магазин и обед сварят. Вам можно болеть, это нам нельзя.
— Тогда мотай отсюда, предательница! Чтобы в полчаса твоего духу не было. И когда тебя из больницы с позором вытурят, не вздумай вернуться. Проваливай мигом, не забудь только к лифтерше зайти, передать последние новости.
— Деньги заплатите.
— За деньгами явишься 20-го. Раньше не отдам. Всякой сволочи, бандитке и предательнице вперед деньги я давать не буду. К тому же больницы у нас бесплатные, тебе деньги не нужны. Отваливай быстрее.
Причитая, ворча и плача, она удалилась. Я поплелась на кухню мыть посуду. «Судьба, — подумала я. — Все равно Надьку пришлось бы увольнять. Недаром люди умные и практичные говорили, что сразу надо уволить. Что харчевня закроется через две недели, когда пройдет сенсация. А две одинокие взрослые бабы (это я и Маша) сами уж сварят себе сосиски».
Тем временем раздался звонок, и в квартиру в крайнем волнении, тряся оборочками нейлоновой кофточки, вбежала Наташа, машинистка из «Советского экрана»[25]. Одна щека у нее горела, другая была бледная, как мел. Наташа задыхалась на пороге.
— Ой, прямо не знаю, как вам сказать… У нас в редакции такие неприятности… Не могу говорить…
(Братец Андрей? Посадили… Подрался…. Уволили… Попал под машину…)
— Говори скорее! Где Андрей???
— Андрей к часу придет… Ой, Нея Марковна, меня сейчас будут арестовывать!
— Наташа, что ты мелешь? Что случилось?!
— Ой, ваша Надя дала мне писание перепечатать, а парторг рылся у меня в столе и нашел — я в закладке оставила… А там оказалась контрреволюция.
— Какое писание???
— Ну, акафист Божьей Матери… К Пасхе она просила…
— При чем же контрреволюция?
— Я откуда знаю! Парторг мне велел объяснительную записку написать Писаревскому, я написала, а Писаревский велел переписать, вот я к Вам и пришла…
— Давай свою записку.
Читаю:
Гл. редактору «Советского Экрана» Писаревскому Д. С. от Хаустовой Н.
Объяснительная записка
По просьбе домработницы Неи Марковны Зоркой я в нерабочее время на машинке редакции перепечатывала какое-то писание, в котором оказался антисоветский смысл. Обещаю больше подобных поступков не совершать.
Н. Хаустова
— Ну, и что Писаревскому надо?
— Сказал, чтобы я вашу фамилию вычеркнула и написала точно имя-отчество, фамилию, адрес Нади. За этим я и пришла, я же ничего не знаю…
(Привет… Шухер полный… Надя не прописана… Сейчас пойдет… Милиция… Участковый…)
— Наташа, дело в том, что Надя от меня полчаса назад выбыла в больницу с инфарктом. Оставила адрес для пересылки писем — вот. Его и дай Писаревскому. Долженкова Надежда Григорьевна.
(Вот почему она, бандитка, ушла! Наверное, ей утром лифтерши стукнули).
25
Редакция журнала «Советский Экран» располагалась на первом этаже кооперативного дома, где жила Н. Зоркая. Андрей Маркович Зоркий в те годы работал в «СЭ».