Я снял барьер и, резко развернувшись, направился к машине.
— Какого хрена⁈ — Едва заскочив в дом, запыхавшийся Борис Евгеньевич Синицын засунул руку в карман и вытащил оттуда оплавленный диктофон.
— Что случилось, дорогой? — донёсся из комнаты крик супруги.
— Все нормально, милая! — громко ответил граф.
Но нормальным это не было. Судя по характеру повреждений, прибор сгорел не сам, его чуть ли не взорвали. Но как? Для этого нужно было точно знать, что он лежит в кармане и где! Ведь совсем немного в сторону, и взрывом могло зацепить и его самого. Причём в очень важном месте! Это ювелирная работа, не подвластная начинающему магу.
Граф вздрогнул, пригладил вспотевшие волосы и стал анализировать разговор с Акуловым.
Да, пацан не прост. Уверен в себе, и, что самое главное, он даже не попросил освободить ему проезд. Да вообще ничего не попросил! Значит, Акулов приезжал не за этим, а именно чтобы сказать про второй шанс.
Но какой на хрен шанс? Даже если он соберёт всех своих, у Воронцова минимум вдвое больше людей. И все они профессиональные боевики. У пацана нет шансов!
Чёрт!
Задумавшись, граф слишком сильно сжал кулак, и чёрные остатки расплавленного диктофона посыпались на ковёр.
Может, связаться с Воронцовым? Предупредить его о том, что парень не собирается вести переговоры. Более того, похоже, собирается всё решить в самое ближайшее время.
Или не связываться? Может, именно это Акулов имел в виду под вторым шансом. Или связаться и наврать что-нибудь…
— Борис Евгеньевич!!! — Сначала раздался громкий крик, а потом застучали шаги, и на лестнице появился бледный как смерть гвардеец, который сегодня дежурил у радиостанции. — Борис Евгеньевич!.. Там…
— Что? — Желудок графа сжался от нехорошего предчувствия.
— Там… Там… — Гвардеец, тыкая пальцем вверх, пучил глаза и открывал рот, но ничего путного так и не сказал.
— Что случилось, дорогой⁈ — В дверях появилась растерянная супруга.
— Всё хорошо, милая, подожди меня в гостиной, — рявкнул на неё граф и рванул к лестнице. — Показывай!
Гвардеец развернулся и побежал на третий этаж, но у дверей в радиорубку затормозил.
— Там!
— Идиот! — рыкнул Борис Евгеньевич и, оттолкнув непутёвого бойца, вошёл в комнату.
Лёгкий запах дыма он почувствовал сразу, но, быстро оглядев помещение, ничего необычного не увидел.
— Да что слу… — начал он, и тут его взгляд упал на стол перед местом связиста.
Синицын сделал несколько шагов вперёд, и тут его ноги приросли к полу, а спину покрыл холодный пот.
Перед радиостанцией на лакированной поверхности стола чёрными буквами было выжжено всего два слова.
«ХОРОШЕНЬКО ПОДУМАЙ!»
Глава 7
— Как успехи? — спросил я, забираясь в кузов к Святу.
— Да отдыхаю, ваше благородие, — не снимая повязку с глаз, ответил помощник.
— Спишь, что ли?
— Да нет, в бане за служанками молодыми подглядываю.
— А-а… Значит, получается всё?
— Да. — Свят улыбнулся. — Я уже даже научился свою энергию трансформировать и двух жуков одновременно вести. Второй как раз над дорогой висит.
— Отлично. — Я снял с него повязку. — Давай тогда перерыв двадцать минут. Основные силы возвращаются в деревню, а блокпост установим метров через пятьсот. Ты останешься на нем и будешь наблюдать за усадьбой.
— Хорошо, ваше благородие. — Щуря глаза, Свят встал. — Как у Синицына прошло?
— Потом расскажу. Двинули!
— Связь установлена, ваше сиятельство! — доложил появившийся в дверях кабинета радист. — Запись тоже включена.
Граф Воронцов вскочил с кресла и быстрым шагом направился на третий этаж, а там буквально вбежал в рубку.
— Борис Евгеньевич? — спросил он в микрофон.
— Здравствуйте, Евгений Михайлович! — радостно отозвался динамик голосом Синицына. — Как ваши дела?
— Мои хорошо, — нетерпеливо произнес Воронцов. — Ваши как?
— Спасибо, мои тоже неплохо! Вот буквально только что Дмитрий Николаевич Акулов заезжал.
— Да что вы говорите? И как у него дела?
— Да вот у него как-то не очень, — в голосе Синицына послышалось сочувствие. — Вы что же, его не предупредили о вашей затее с дорогой и даже тропинки ему не оставили?
«Жирный мудак, — пронеслось в голове у Воронцова. — Тоже, очевидно, разговор записывает и соломку стелет».
— Да я предупреждал его, Борис Евгеньевич, — стал играть и Евгений Михайлович. — Но он молодой, одни девки на уме, вот и не обратил внимания, должно быть. Так что вы говорите, он жаловался на меня?