Билли был в спальне, пока остальные поднимались по лестнице. Первым вошел Райли. Джек увидел, как Билли вздохнул с облегчением и расслабил плечи. Билли кивнул Мэтту.
– Все в порядке?
– Все в порядке, – улыбнулся Мэтт.
Второй вошедший парень сморщил нос.
– Ты еще кто такой?
Джек слегка толкнул его в руку.
– Не выпендривайся. Это Шекспир. Он теперь будет с нами.
– Что за дурацкое имечко? – ухмыльнулся второй парень. – Твоя мать злилась, когда тебя так назвала?
– Это кличка, придурок. Он отличник по английскому. Шекс, это Адам Харви.
Двое парней кивнули друг другу, но ни один не был рад знакомству.
– Выглядишь дерьмово. Что случилось? – спросил Адам.
Опять заговорил Джек, не давая новому другу ответить.
– Ты других не видел. Шекс их классно отделал.
– Их?
– Да, троих из Уэстлейка. Хорошо им поддал. Круто было! Я его увел оттуда, чтобы они не позвали никого на помощь. Правда, Райли?
Мэтт кивнул, и Адам посмотрел на Билли с невольным уважением.
– Здорово. Ты идешь с нами играть в следопыта?
– Конечно, идет. Где Питерсон?
Мэтт пожал плечами.
– Понятия не имею. Я его не видел со вчерашнего дня.
Джек приподнял брови, когда Билли нервно на него взглянул. Джек слегка его придержал, когда остальные стали спускаться по лестнице.
– Не беспокойся, – прошептал он. – Я никому не скажу, что ты втянул Майка в это дело.
Глава 7
В последние три воскресенья мы с Кэсси бесплатно трудимся в благотворительной организации, оказывающей помощь бездомным в Телфорде, в двадцати минутах езды от Бриджнорта, где живет Кэсс. Я стала волонтером, чтобы сделать что-то для общества, искупить свои грехи. Кэсс составляет мне компанию, потому что я ее об этом попросила. Хотя Кэсс настойчиво повторяет мне, что ничего за эту работу не получает и приезжает в ночлежку только чтобы «убить время», я знаю, в глубине души ей нравится мысль о том, что она делает что-то полезное. Очень глубоко. Однако в это воскресенье она появляется с робким и застенчивым видом.
– Я хочу извиниться за свое вчерашнее поведение, – в лоб заявляет она, пока я не успела открыть рот. – Я не хотела отмахиваться от фотографии. Просто не смогла ничего придумать.
Быстро оглядываюсь вокруг. В пределах слышимости никого нет. Сегодня в ночлежке почти пусто, и пока не появилась Кэсс, я в одиночестве сортировала пожертвованные вещи за столом в углу большого помещения и могла думать только о событиях вчерашнего дня.
Мне стоит рассказать ей все остальное? «И показаться сумасшедшей?»
Быстро рассказываю про вырезку из газеты в своей сумке, про мой поход в библиотеку и то, что я там выяснила, а потом про испытанные страхи у меня дома.
– Вот дерьмо! Я понимаю, почему ты такая дерганая. Хочешь пожить у меня?
– Спасибо, но я пока не уверена, серьезно все это или нет. В дом ко мне ломился только Джосс.
– Пусть так, но кто подбросил тебе в сумку эту газетную вырезку? Это еще более странно, чем конверт под дверью, верно?
Я чувствую облегчение, ведь она не подумала, что я могла сама положить вырезку в сумку. Я не стала бы ее винить: такая мысль и меня саму посещала. В конце-то концов, у меня же бывали в прошлом провалы в памяти. Я делала вещи и похуже.
Нас прерывает Берни, менеджер благотворительного центра, которая приносит нам новую кучу пожертвований. С тех самых пор как я пришла сюда волонтером, не перестаю удивляться количеству людей, которые жертвуют ненужные вещи. Сьюзан Вебстер из прошлого никогда не стала бы этого делать – она бы просто выбросила их. Не могу сказать, что мне было плевать на бездомных. Мне просто никогда не приходило в голову, что им можно таким образом помочь. Берни болтается рядом дольше, чем нужно, и это вызывает дискомфорт. Я вижу, что Кэсси тоже вся извелась.
Как только Берни уходит (сначала странно посмотрев на нас), Кэсси снова начинает говорить.
– А если это не Марк? – спрашивает она. – Кто еще хочет, чтобы ты считала, будто сходишь с ума? Может, его друзья? Мамаша?
– Мать Марка живет в Испании, я никогда в жизни ее не видела. Насколько мне известно, Марк даже не сообщил ей о рождении Дилана. Они серьезно поссорились незадолго до смерти его отца. – Я отбрасываю в сторону штаны с тремя дырками. Есть вещи, которые не подходят даже нуждающимся. – И мы упускаем очевидный момент. Как кто-то из них мог узнать, где я живу?