— Занятно! — сказал Леонид Михайлович. — А какая же она, на твой взгляд? Плоская и похожа на тарелку?
— Нет, — сказал я. — Зачем на тарелку? Она похожа на грушу…
— Ах, так, — сказал Леонид Михайлович, — не на яблоко, огурец или картошку, а именно на грушу?
— Да, — сказал я. — Именно на грушу…
Ребята давились от смеха.
— Тише, тише! — сказал Леонид. Михайлович. — Как это ни странно, Горохов по обыкновению прав. Некоторые учёные утверждают, что Земля не просто шар и не шар, сплюснутый с полюсов. Есть точка зрения, что Земля имеет гораздо более сложную форму, действительно напоминающую форму груши. Ну, Горохов, а по поводу заданного на сегодня ты имеешь что-нибудь нам сообщить?
Я молча опустил голову.
— Нет? Жаль! Какую отметку в таких случаях ставят, ты, очевидно, знаешь?
Я продолжал молчать.
— Учитывая твои прежние заслуги, мы сегодня твои познания оценивать не будем, а продолжим разговор на одном из ближайших уроков. Не возражаешь?
— Не возражаю, — шёпотом проговорил я.
— Значит, договорились. Можешь сесть на место.
Весь урок я просидел, уткнувшись носом в парту.
На переменке ко мне подошёл Игорь Булавин, председатель совета нашего отряда.
— Ты, правда, не выучил?
— Я? Не выучил? Откуда ты взял? — вытаращил глаза. — Просто в самый последний момент из головы выскочило. В классе форточка открыта. Сквозняк. Вот и выдуло.
— Слушай, Горохов! — Игорь от возмущения даже заговорил басом. — Ты последнее время мне не нравишься.
— Ты мне тоже, — сказал я. — И, между прочим, никогда не нравился.
— Оч-чень хорошо, — сказал Игорь. — После каникул мы с тобой встретимся на заседании совета отряда!
— Оч-чень приятно, — сказал я и вышел из класса.
Но нам с Игорем пришлось встретиться на совете отряда гораздо раньше. Только ни он, ни я этого ещё не знали.
Глава десятая
В нашем классе произошло ЧП. Чрезвычайное происшествие.
Несколько лет назад в нашей школе побывали гости с Цейлона, острова в Индийском океане. Наши ребята завалили их всякими подарками: самодельными полочками, шкатулочками и вышитыми салфетками. Гости дарили в ответ значки. Но нас было много, а гостей мало и значки у них скоро, кончились. И когда в пятом «Б» им преподнесли очень здорово сделанную модель Спасской башни Кремля, один из гостей, совсем седой смуглый человек, полез в карман пиджака, достал оттуда прозрачный пакетик и вытряхнул из пакетика зёрнышко. А переводчица объяснила, что господин такой-то, я забыл его имя, дарит в знак дружбы семечко лимона.
Ребята тут же посадили семечко в горшок с землёй и дали цейлонскому гостю маленькую леечку, чтобы он первым полил землю.
Когда пятый «Б» сделался шестым «Б», долго спорили, что сделать с лимоном. Многие предлагали, чтобы он путешествовал с бывшим пятым «Б» из класса в класс. Но, говорят Николай Степанович, директор школы, предложил, чтобы за лимоном ухаживал каждый пятый «Б» класс.
Мы были третьим пятым «Б», которому досталось дерево дружбы, как в торжественных случаях назывался лимон. Мы очень гордились своей ролью и ухаживали за лимоном так, точно это была самая величайшая драгоценность на свете.
И когда однажды мы сорвали урок рисования, Николай Степанович сердито сказал:
— Очевидно, хотите его лишиться! — и кивнул на подоконник, где стоял лимон.
Мы струсили.
Мы знали, в позапрошлом году у пятого «Б» за срыв урока на целую неделю отняли дерево дружбы. Это была чёрная неделя для всего класса.
На следующем уроке рисования стояла мёртвая тишина.
Вот что такое было для нас лимонное деревце, стоявшее на подоконнике в классе.
На последней перемене я подпирал стенку в коридоре, когда из класса донёсся грохот. Секунду спустя дверь класса приоткрылась и в образовавшейся щели показалась голова Севки. Севка огляделся по сторонам и проворно шмыгнул в толпу ребят.
Я хотел было заглянуть в класс, но тут, точно из-под земли, выросла Томка Новожилова, она была дежурной, и затараторила:
— Дадут звонок, вместе со всеми войдёшь. А то, если каждый будет на переменке входить в класс, никакого порядка не будет.
Когда звонок действительно прозвенел и мы, напирая друг на друга, ввалились в класс, то увидели такое, от чего самые горластые потеряли дар речи.
Весь пол от окна до учительского стола был засыпан землёй и глиняными черепками. У доски лежало растоптанное лимонное деревце.
Мы завопили все. Тридцать пять человек сразу. В нас проснулись, наверно, какие-нибудь дикие предки, которые таким образом выражали своё горе. Потом девчонки побежали за новым горшком для лимона, а Игорь вскочил на учительский стол, чего с ним в жизни не бывало, и приказал: