Вечером звонил Фархаду, попросил забрать Шестисотого со стоянки и отогнать по определённому адресу. Фара обещал, что сделает всё, что сможет для друга.
— Фил, у тебя вообще какие планы? Когда думаешь возвращаться?
— Ещё пару недель мне нужно, Фар, и мы у вас.
— Мы?
— Да, я еду с сыном. Познакомить его хочу с твоими мальчишками.
— О, это просто отлично! Они будут рады. А когда в Крым? Ты поторопись, а то там родня моя уже начала подыскивать Юльке мужа, — пошутил Фархад.
— Что? — испугался Филипп — Какого ещё мужа?
Фархад рассмеялся:
— Я тебе секретную информацию слил, не говори потом, что не предупреждал.
***
Юля шагнула на ступеньку трапа и потянула носом. Она так хотела снова учуять тот незабываемый аромат, но воздух был чист и свеж. Она усмехнулась и стала осторожно спускаться. Немного задержалась, выискивая свой чемодан, и уже достала телефон, чтобы позвонить Фаре и сообщить, что долетела отлично, как увидела в раздвигающиеся двери людей, которые явно кого-то выглядывали. «Счастлив тот, кого встречают», — подумалось ей, она подхватила свой кейс на колёсиках и, не спеша, вышла в холл.
К ней подлетел бородатый мужчина, а вслед за ним две женщины, потом ещё три или четыре девушки, парнишка…
Люди обступили её.
— Вы — Юля? — спрашивали они наперебой и подняли радостный галдёж, когда она ошеломлённо кивнула. У неё сразу же забрали спортивную сумку с плеча, кто-то выхватил чемодан, куда-то потащил за руку. Дружной толпой вышли из здания аэровокзала, там их поджидал ещё один мужчина с двумя детьми. Все что-то спрашивали у неё, она что-то отвечала, часто видимо невпопад, так как все смеялись и радовались.
Сказать, что она испытала шок — это ничего не сказать. Она не заметила, как её усадили в машину, пристегнули и тронулись в путь.
Ехать было недалеко, в общем-то, рукой подать, но был один нюанс из-за всё ещё продолжающейся стройки. Они уезжали от аэропорта в сторону города и, каково было её удивление, когда она поняла, что они развернулись и снова стали приближаться к аэропорту. А потом она вспомнила это село, сюда их привозил со Светкой влюблённый таксист. Да, точно, это оно. «Укромное» — успела Юля прочитать на стелле. Вот шикарный ресторан, памятник, мостик, мечеть, а чуть дальше церковь, потом клуб, а потом они повернули направо, а в прошлый раз повернули налево.
Назмие, жена дяди Хатидже — Мустафы, рассказывала ей, что где находится, где какие магазины, где поссовет, где амбулатория. Дочки вторили и иногда её поправляли. От навалившейся информации и вообще от всего происходящего, Юля даже немного устала и уже мечтала очутиться в тишине и желательно в одиночестве. Мустафа, заметив вымученную улыбку гостьи, что-то коротко сказал и его женщины послушно замолчали. Юле стало немного неудобно, и она ещё что-то спрашивала, но поток информации поутих и они наконец-то приехали.
Дом был большой, двухэтажный. Навстречу вышла пожилая женщина — как поняла Юля, это была мама Хатидже, тёща Фархада. Обняла её, сказала «Добро пожаловать, дочка» и повела в дом. Ей показали её комнату, занесли все вещи и, наконец-то, дверь закрылась и Юля осталась одна. Села на кровать, прикрыв глаза, замерла. Сказывалось утомление от перелёта, от встречи с милыми родственниками Фархада и от накопившейся усталости за всё прошедшее время. Но наконец-то она сделала то, что хотела! Юля поняла, что с сегодняшнего дня жизнь её сильно изменится и поймала себя на том, что улыбается.
Несколько дней она не выходила из дома, осваивалась. Перезнакомилась со всеми. Поначалу были так непривычны необычные имена, особенно женские: Назмие, Зеккие, Зоре, Наджие. С мужскими именами было проще: Мустафа, Руслан, Марлен, Лензи.
Всё было необычно. Она никогда не ела такого вкусного плова, самого настоящего, а чебуреки просто пленили её, с московскими не сравнить. Юля немного прибавила в весе, появились щёчки, приятные округлости и, когда она смотрела на себя в зеркало, то узнавала прежнюю Юлю. Но, если она ещё неделю не поднимет свою попу и не начнёт действовать, а ей нужно было: первое — найти работу и второе — жильё, то она превратится в толстушку.
Первым делом Юля позвонила Игорю. Тот обрадовался её звонку, а когда узнал, что она тут, в Крыму, то так орал в трубку от радости, что ей даже стало немного не по себе. На следующий день перезвонил и торжественно сообщил, что работу ей нашёл, машину отдаёт свою и что вообще все её ждут. “Кто все?” — Она ничего не понимала.
И когда приехала на место встречи с будущим работодателем, была приятно удивлена радушным приёмом со стороны водителей, хоть некоторые и смотрели на неё как на диковинку. Единственный минус — не было “Камазов”, фирма работала на иностранных машинах: “Сканиях”, “МАНах”. Но это не пугало, так как опыт у неё имелся.
Машина ей попалась хорошая, Игорёша ещё не успел её ухайдокать и через три дня Юля уже колесила по крымским дорогам, старательно избегая маршрутов на ЮБК или в Бахчисарай. Она была ещё не готова встретится с прошедшим летом.
Снова открыла канал на Ютюбе и была рада встрече со старыми добрыми друзьями, а уж как они были рады… Количество подписчиков подбиралось к миллиону. А вот Юля ждала только одного из них, хоть и не признавалась даже себе, что каждый вечер бежала к компьютеру, открывала директ и искала глазами Монаха. Но он молчал.
Жизнь её потихоньку налаживалась. Она присмотрела себе небольшой, но очень уютный домик, тут же в Укромном, в тихом переулке. А её соседкой оказалась та самая продавщица из магазина "Люкс", где она, когда-то, в прошлой жизни, покупала зелёного крокодильчика и духи "Сирень". Они подружились с первого дня и Юля была очень признательна Любочке за помощь и внимание.
***
— Эй, привет, вам помощь не нужна? — спросила она, присев на корточки и пытаясь заглянуть под машину. Первым вылез мальчишка, чумазый весь. Юля рассмеялась. — Ой, какой ты весь чёрный! Подожди, не трогай себя рукой. Ещё больше вымажешься, — сказала она и вытащила из кармана пачку влажных салфеток.
— Как тебя зовут?
Мальчишка замер и, что-то обдумывая, сдвинул брови.
— Маркус.
Рука Юли замерла, и только теперь она заметила номер Камаза — А600ШУ43RUS…
Медленно выпрямилась, сделала шаг назад, посмотрела на чернявенького смуглого пацана, узнала такие до боли любимые глаза. Она смотрела на мальчишку, а он на неё — минуты две или три, а потом она присела около и обняла его. Маркус немного напрягся, а потом дотронулся до Юлиных волос и стал по-детски неуклюже гладить её по голове. И в этот момент она почувствовала, как сзади её обняли другие руки, сильные, нежные, родные…
— Hola mi amor. Perdoname por todo… — услышала она рядом с собой. Юля посмотрела на мальчика, а потом спросила:
— Ты меня научишь испанскому языку, Маркус?
Голос сзади перевёл её слова. Мальчишка радостно закивал.
— Puedo llamarte mama? — вдруг спросил он с такой надеждой в голосе, что даже без перевода Юля поняла его вопрос. Она прижала его к себе, что было сил и тихо ответила:
— Si, Маркус. Я буду твоей мамой. И всегда буду рядом с тобой.
Шестисотый
Ого, какая красотка! Филипп, да опусти ты уже створку у меня на физиономии! Ты меня ставишь в неудобное положение перед дамой, словно я рот раззявил так, будто хочу поймать им ворону… Хотя, наверное, не дамой, а мадемуазелью. Не-е-ет, какая же она мадемуазель, она же не француженка, а шведка, а в Швеции… фрёкен! Точно!!! Умора, блин! Фрёкен… Бок. Но мне нравится. Такая симпатичная, видно, что не дура, с такой не поскучаешь, определённо! Ох, Юля, на кого ты меня променяла, но я не ревную, даже наоборот, рад…
Шестисотый подмигнул Scania поворотником и широко улыбнулся, как мог только он — до потери пульса, до мурашек, до бабочек в топливном баке.