– Да этот гомик просто хотел, чтобы его пожалели!
Переступивший порог Жека тыкает в Алекса пальцем. Вдруг его силуэт дёргается, искажается, словно туманная дымка… лампочка над дверью становится ярче, разгораясь до белизны… и вот уже вместо неё сквозь не задёрнутые занавески Алекс видит диск слепящего солнца.
«Сон? Это был сон?»
Сердце колотится так, что можно посчитать себе пульс просто наслух. Если, конечно, удастся не сбиться со счёта.
«Не сон, а кошмар…»
С кухни доносится свист чайника. Нехотя натянув джинсы и посетив ванную, в ставшем уже привычным утреннем ритуале Алекс присоединяется к Надежде за столом. Похоже, сегодня они снова начнут день с шакшуки… Уже неделю женщина постоянно готовит блюда традиционной еврейской кухни – то ли так её полюбила, то ли тренируется перед чем-то… но Алекс не против. Хоть он и не привык плотно завтракать, эта шакшука, похожая на яичницу-глазунью с ароматными специями и огромным количеством овощей, ему даже нравится. Как и вообще местная кухня. Но порой уже начинает хотеться банальной овсянки и маминых котлет…
– Я там заморозила несколько блюд, не забудь, – Надежда кивает на холодильник, выкладывая шакшуку из сковороды на тарелки. – Если захочешь купить что-нибудь, ищи магазины, где висят плакаты на русском… но лучше не шляйся по городу.
– Понял.
Ковыряя крутой желток, Алекс косится на край стола, там лежит красивый блокнот в кожаной обложке – он подарил его неделю назад. Сейчас в блокноте уже исписано несколько листов и на последнем крупно выведены две цифры через косую черту: номер корпуса и номер комнаты.
– Значит, сегодня?
– Сегодня.
Да, с этого дня Алекс остаётся в доме один, а Надежда перебирается в больницу. Точнее, в санаторий при ней – будет жить вместе с мамой. Сначала Алекс хотел забрать маму домой, но потом врач посоветовал оставить её под наблюдением ещё на какое-то время… к тому же в санатории есть специальный спортзал и тренеры для прохождения реабилитационной программы, а в этом доме: кухня на первом этаже, санузел на втором – прыгать туда-сюда вряд ли пойдёт маме на пользу, а удержать её на каком-то одном вряд ли получится. Да и Надежда теперь сможет даже ночь проводить рядом с ней, взяв на себя все заботы.
Но дело не в том, что за мамой нужен постоянный присмотр, просто когда Алекс завёл разговор о расходах и заявил, что берёт их теперь на себя, Надежда почти начала собирать вещи.
– Нет-нет, я хочу, чтобы вы продолжили заботиться о маме! Просто скажите, сколько вам платил Зотов.
– Сто долларов в сутки.
– О… э… я понял. Надеюсь, вы не будете против оставить всё, как есть?
Надежда согласилась. А когда Алекс принял совет врача по переводу мамы в санаторий, сама предложила переселиться к ней, тем более, что это никак не влияло на итоговый счёт.
– Должна же я отрабатывать свою зарплату.
На самом деле, этот переезд почти ничего не изменит: Надежда и так иногда оставалась на ночь в больнице, но теперь у неё хотя бы будет нормальное место для сна, душ и всё в таком роде. Но вот Алекс лишится личного повара…
Впрочем, это не та проблема, о которой стоит беспокоиться. Другое дело – бабло. Алекс тут немного посчитал и выяснил, что с учётом текущих трат его денег хватит ещё максимум недели на три. А ведь раньше он и в страшном сне не мог представить, что два миллиона можно промотать за такое короткое время – и не на какие-то там развлечения или дорогие покупки, а на лечение…
Завтрак подходит к концу.
Тарелки пустеют, выпивается кофе, Надежда уходит. Алекс же, помыв посуду, возвращается в постель и к планшету. Кажется, он уже начал набирать лишний вес, так что следующая повестка в армию вполне может стать для него последней… но что ещё делать? Соваться в город хочется не особо, так что все эти дни, не считая визитов к маме, Алекс проводит в положении лёжа – читая, играя и маясь дурью. Вот и сегодня благое намерение поискать что-нибудь вроде будущего места работы оборачивается прохождением какого-то случайного теста на профориентацию, потом на скрытый талант… на психотип, на темперамент, на определение сексуальной ориентации по форме бровей… и к тому моменту, когда настаёт время ехать в больницу, Алекс обнаруживает себя за просмотром ролика об отношении людей к ЛГБТ в разных частях России.
– Блин.
Нет, он правда не против последовать совету матери и найти что-то по душе. Но если после школы у него и были какие-то более или менее чёткие желания, то сейчас…
«Я совсем обленился. Стану домохозяйкой… что в этом плохого?»
Подавив желания загуглить курсы по ведению домашнего хозяйства, Алекс стаскивает с натянутой в коридоре верёвки футболку и, надев её, выбегает из дома.
Они встречаются в парке на территории больницы – Надежда привозит маму в кресле, но по вылизанным дорожкам она медленно идёт уже сама, взяв Алекса под руку и живо пересказывая больничные сплетни.
– А ты знаешь, что моя нянька мутит с моим врачом? – шепчет на ухо, поглядывая на отставшую вместе с креслом Надежду. – Может, тоже присмотришь себе какую-нибудь медсестричку?
– Ма~
– Ой, у меня такая жёсткая кровать! – тут же меняется тема. – Но номер просто отличный, почти как в пятизвёздочном отеле! В комнате есть даже увлажнитель воздуха – это такой вроде чайник, который постоянно кипит, и ты только, представь: пар этот – холодный!
– М-м, круто…
В целом, Алекс рад, что мама идёт на поправку. Это видно невооружённым взглядом – кажется, она даже помолодела. С другой стороны, из Москвы почти нет вестей, и это давит на нервы. Точнее, Максим регулярно звонит где-то раз в два-три дня, но когда Алекс пытается спросить что-то по существу, всегда получает один и тот же лаконичный ответ: «Всё под контролем», – а в остальном короткие разговоры сводятся к пустякам, вроде какого цвета трусы Алекс сегодня надел и не пристаёт ли к нему ночью Надежда.
Похоже, им просто не о чём больше поговорить… или так получается, потому что Максим избегает интересующих Алекса тем? Например, когда он вернётся, или как там его отец?
– Он пока не сдаётся, – вот и всё, что удалось вытянуть на прошлой, первой неделе.
– Он сдался, – на этой, второй.
Но вот уже начинается третья. Алексу снова снится кошмар про суд – уже пятый раз и почти точная копия предыдущих, только в этой версии никчёмным адвокатом почему-то выступает Григорий, а Максим с какой-то стати сидит в клетке вместе с бандой Головы.
Может, этот сон что-то значит?
Нет, Алекс никогда не верил в вещие сны и прочую чепуху, но и просыпаться в поту ему уже надоело.
И кстати, когда там слушание?
– Алло, Надежда?.. Вы не знаете, где мне посмотреть дату суда по моему делу?.. Ох, на сайте? Спасибо.
Даже не умывшись, Алекс берёт в руки планшет. А спустя минуту снова хватается за телефон:
– Это снова я. Тут почему-то написано, что дело закрыто… позвонить? Куда? А… ну да, конечно, извините…
Набрав номер с сайта, Алекс от волнения принимается грызть ноготь на большом пальце, а из трубки в это время доносится механический голос, предлагающий выбрать тему интересующего вопроса, а потом подождать… и ещё подождать… и ещё… Наконец Алексу отвечает живой человек.
– Здравствуйте, меня зовут Константин. Чем я могу вам помочь?
– Почему моё дело закрыто?
– Вы не могли бы сначала представиться?.. Спасибо. Да, у вас оформлена электронная подпись, пожалуйста, назовите пять цифр, которые сейчас придут вам на сотовый… Всё верно, ваша личность подтверждена. Вас интересует дело о нападении одиннадцатого мая, Александр?
– Именно.
– Секундочку… судебное заседание состоялось неделю назад. Шестеро из семи обвиняемых признали вину и запросили о постановлении приговора в «особом порядке», обвинение не воспротивилось этому запросу, от потерпевшего так же было получено письменное согласие, поэтому судебное разбирательство было проведено согласно «особому порядку». Так как вину подсудимых доказывать не было необходимости, отсутствие потерпевшего на суде так же не оказало влияние на ход заседания…