– Странно.
– Почему?
В этот раз Максим поднимает взгляд. Алекс склоняет голову к плечу и чуть наклоняется – при этом нажимая задом на что-то ещё, потому что фонтанчики воды прекращают бить из пола, зато несколько колких струй врезаются между ягодиц и в поясницу. Подпрыгнув на месте, Алекс смещается вбок. Из его головы почти успевает вылететь, что он хотел сказать, но вопросительный взгляд Макса заставляет вспомнить.
– Ты ведь играл за Маркуса. А Маркуса… никогда не волновало, получает Джеф удовольствие или нет.
– Неправда.
Алекс чувствует, как его собственные брови залезают на лоб. И похоже, вид этот достаточно красноречив, так что Макс поясняет:
– Предполагалось… что Джеф получает удовольствие именно от того… что делает Маркус.
– То есть… Джеф должен был получить удовольствие… от подвешенного к члену грузила?
– Нет? Но разве тебя не возбуждали такие посты?
Заданный вопрос заставляет задуматься. Алекс барабанит пальцами по стенке кабинки, покусывает губы, чувствуя, как они распухли и немного онемели, потом наконец-то выдыхает.
– Я не думаю… что ассоциировал себя с Джефом. Я смотрел на него со стороны. Да, что-то заставляло меня возбудиться… но не думаю, что если ты прицепишь мне грузило на самом деле, это сработает так же.
– А если ты увидишь нечто подобное в реальности? – быстро уточняет Макс. – Только с кем-то другим?
– Не знаю, – Алекс качает головой. – Извини. Похоже, я не очень подхожу для твоих эротических фантазий.
– Подходишь.
– Что?
– Ты – это ты. Мне не нужен кто-то другой.
Кажется, эти слова заставляют Алекса покраснеть. По крайней мере, кожа шеи точно начинает гореть, а вроде бы успокоившиеся сердце снова сбивается с ритма. Отведя взгляд, он почёсывает шею у уха и предлагает:
– Гм… Слушай, что-то душно тут уже стало… может, вылезем? Да и есть охота.
– Хорошо.
– Только выключи эту хрень.
В комнате стоит настоящий дубак. Стащив с матраса широкое покрывало, Макс закутывает в него Алекса с головой, сам же быстро обтирается небольшим полотенцем и натягивает носки, джинсы и толстую серую кофту.
– Эй, а я не знал, что ты сторонник минимализма, – подаёт голос Алекс, обводя комнату значительным взглядом.
– Да так вышло… – Макс с коробкой остывшей пиццы подходит и садится рядом. – Хозяин думал, что я свою мебель привезу, а когда увидел, что у меня только сумка, сжалился и подбросил матрас и одеяло.
Взяв из коробки надкусанный кусок, возвращённый туда перед походом в душ, Алекс хмыкает:
– А подушку зажал?
– Ага.
Некоторое время их рты оказываются заняты пиццей. Алекс уже берётся за четвёртый кусок, когда Максим неожиданно подрывается и направляется к плите, потом к раковине и обратно с чайником, наполненным водой. И движения его кажутся несколько резкими.
– Что ты сказал своему другу? – спрашивает вдруг.
Алекс замирает с поднесённым ко рту куском. Отводит руку.
– Правду.
– Какую именно?
Макс стоит у плиты, бесцельно туда-сюда поворачивая регулятор пламени.
– Что меня никто не заставлял и не принуждал. И что я делаю только то, что сам хочу.
– И как он отреагировал?
– Спросил, сколько я беру за отсос…
Заметив, как мгновенно сжались кулаки Макса, а регулятор пламени оказался отделён от плиты, Алекс быстро добавляет:
– Да нормально всё. Конечно, вряд ли мы останемся друзьями, но… он никому не скажет. Я его знаю с пятого класса. Крикливый, но не болтун. Впрочем, тебе лучше пока не появляться около магазина… не исключена засада. В этом смысле он… иногда творит всякую хрень, даже если его никто об этом не просил.
– А ты довольно спокоен.
Максим бросает на Алекса взгляд через плечо, всё ещё сжимая регулятор в кулаке.
– М-м-м… ну… в школе на меня несколько раз объявляли травлю… и я привык… к тому, что люди отворачиваются и перестают замечать моё существование.
Алекс возвращается к своему куску пиццы, а Макс опускается перед плитой на корточки, внимательно рассматривая круглый паз, оставшийся от вырванного регулятора. Пока он занимается починкой, Алекс успевает умять ещё два куска пиццы. А потом всё-таки решив, что совесть надо иметь, а меру – знать, поднимает взгляд к высокому потолку.
– Сними мои, шмотки, а? – просит жалостливо, кутаясь в покрывало, вылазить из которого ему очень лень.
– Зачем? – сняв закипевший чайник с огня и раскидав пакетики по двум белым пластиковым стаканчикам, Макс как раз заливает их водой. – Ты не останешься?
– Не сочти меня меркантильным, – Алекс обводит красноречивым взглядом узкий матрас. – Но тут и для тебя одного места не хватит.
– Да ладно, поместимся…
Забрав у Алекса коробку с единственным оставшимся куском пиццы, Макс целиком суёт его в рот, ставит на коробку два горячих стаканчика и возвращается к матрасу. Осторожно опускается на колени. Алекс аккуратно берёт исходящий паром чай, подносит к губам, дует и, чуть помедлив, отвечает:
– Лучше ты приходи ко мне ночевать в субботу. Мама снова уходит в рейс на двое суток.
– Эх… ага… ладно. А насчёт завтра, может, выберемся куда-нибудь?
– Посмотрим, – отпив несладкий чай, Алекс вспоминает кое-что. – А вот послезавтра не смогу.
– Послезавтра? Почему?
– Послезавтра пятница, днюха у Жеки. Я обещал прийти…
Глядя на свой стакан, всё ещё стоящий на коробке, Макс спрашивает медленно, словно подбирая каждое слово:
– Ты уверен, что… стоит туда идти? Знаешь, ты сказал, что он не будет болтать… но когда выпьет… в кругу друзей и на расслабоне… Если ты придёшь, когда он будет в таком состоянии…
Вообще-то, Макс прав. Алекс вовсе не уверен, что не получит по фэйсу. Но если такое случится, Алекс хотя бы точно поймёт, что их дружбе конец. Но если есть шанс, что Жека хотя бы сделает вид, что ничего не знает… нужно попытаться. В конце концов, не так уж и много у Алекса друзей. А если совсем честно – Жека его единственный друг. А те, что из детства, теперь «друзья» только в фэйсбуке. Он уже давно не встречался и не общался ни с кем из них. Кто-то поступил, кто-то уехал, кто-то даже уже завёл семью… Да и можно ли назвать их друзьями? Играли в карты во дворе, в казаков-разбойников и черепашек-ниндзя, собирались у счастливых владельцев приставок и компов… а когда у каждого появился свой, а впереди замаячили старшие классы, поводов для встреч почти не осталось.
Вздохнув в сотый раз за этот день, Алекс выжимает из себя улыбку.
– Всё будет нормально… А к моему завтрашнему приходу купи, пожалуйста, сахар, окей?
Но на следующий день у него не получается добраться до Макса. Четверг – день инвентаризации. Почему не пятница? Очевидно же, чтобы разобраться в пятницу с тем, с чем не успеют в четверг. И именно в четверг они обычно отправляют бракованный товар либо поставщикам, либо на склад, либо в сервис. В магазине Алекса продают не только диски, но и всякие плееры, наушники, флешки… и некоторые из них стоят десятки тысяч. Поэтому ведётся строгий учёт. И когда Алекс приходит на работу, оказывается, что первая смена уже обнаружила пропажу этого самого брака. За неделю собралось немного: несколько наименований вернули покупатели, несколько сами работники обнаружили уже после приёма товара – но все эти вещи хранились в запертой подсобке.
И так получается, что Геннадий Алексеевич вспоминает, что на днях оставлял Алексу связку ключей.
Глава 9. Друг всегда поможет в беде. А потом догонит и ещё раз поможет
****
Вce пpодавцы-консультанты, кассиры и прочие работники магазина во время прохождения практики в обязательном порядке прослушивают инструкции, что делать, если кто-то из покупателей совершит кражу. Eстественно, если они это заметят. Aлекс так же эту инструкцию прослушал – и хотя сейчас сложилась несколько иная ситуация, он быстро вспоминает, что никто не имеет права обвинять его без каких-либо доказательств. Впрочем, его и не обвиняют прямо. Hо стоит Геннадию Алексеевичу как бы вскользь поинтересоваться, не видел ли Алекс кого подозрительного позавчера и запер ли двери после того, как убрался – и взгляды всех собравшихся в кабинете директора скрещиваются на нём. Pазве что Жека продолжает пялиться прямо перед собой в пустоту.