– Хорошо.
Жека снимает квартиру недалеко от магазина, так что они быстро доходят до нужного дома. У подъезда Алекс оглядывается по сторонам, вытаскивает руку из кармана и хватается за шуршащую красную ткань дутой куртки, заставляя Макса наклониться, а когда покрасневшее ухо оказывается возле губ, шепчет:
– Если я выпью, то скорее всего стану очень смелым и легкодоступным. Берегись.
А когда отпускает куртку, на лице Максима появляется блуждающая улыбка. Не разогнувшись до конца, тот быстро чмокает Алекса в губы, но таким смазанным и лёгким движением, что со стороны, наверное, кажется, что он просто чуть замедлился, возвращаясь в вертикальное положение.
– Ладно. Я пошёл.
– Давай.
Дверь подъезда с лязгом грохает за спиной, лифт скрипит, а за дверью, перед которой останавливается Алекс, оглушительно играет музыка. А ведь уже почти десять. Ему приходится позвонить два раза, прежде чем щёлкает замок и на пороге появляется раскрасневшийся Жека.
– О! Залетай!
В прихожей Алекс протягивает ему упаковку светящихся презервативов в форме покемонов, получает крепкий хлопок по спине и оказывается в сверкающей огнями комнате.
Играет плавное техно, лазерные лучи в ритм музыке прорезают полумрак, постепенно сменяя цвет с синего на фиолетовый и далее по спектру. На единственном столе пирамидой выстроились банки с пивом, и ещё пара ящиков ждут на полу, а на подоконнике на красивом подносе – пять матовых бутылок вина и бокалы. Народа собралось пока немного, свободное место есть даже на длинном диване, не говоря уже про отдельные кресла и брошенные на пол подушки… и пока не происходит ничего интересного. Постояв немного на пороге, Алекс выходит на узкую длинную кухню – по глазам бьёт яркий свет, и здесь оказывается уже интересней: на обеденном столе стоят стопки с салатами, пюрешками, кусочками рыбы и курицы – похоже, Жека совершил основательный набег на супермаркет. А ещё Алекс обнаруживает стеклянную банку гранатового сока. Чтобы не особо выделяться на фоне других гостей, он наливает себе в большой пластиковый стакан, явно предназначенный для пива, тёмно-бардовую жидкость, пробует на вкус… и разводит водой, а то слишком терпко. С этим стаканом и каким-то майонезным салатом Алекс возвращается в комнату, где организована гулянка, и обнаруживает, что народа прибавилось. Появилась даже пара знакомых. Перебросившись с ними ничего не значащими фразами, Алекс забивает место на краю дивана.
Постепенно вдоль батареи собирается гора пустых банок, а движения танцующих в центре комнаты девушек становятся всё откровенней. К ним пристраиваются парни. Наблюдать за ними не особенно интересно, а порой – даже смешно (на трезвянку-то), но Алексу нравится это состояние пустоты в голове. Он словно спит наяву. Просто смотрит. Просто потягивает свой сок (упаковка от съеденного салата уже добросовестно спрятана под диван).
К нему подсаживаются. Задают дежурные вопросы типа: «а ты откуда знаешь Жеку?» – но быстро отстают, видимо, разочаровавшись, как в собеседнике. Мимо пробираются парочки, кто-то на балкон, покурить, кто-то в коридор или даже в подъезд. Всё это очень знакомо, всё это было сотни раз. Но сегодня у него нет желания дожидаться, когда мальчики и девочки разобьются на пары, к тому же усталость понемногу отступает. И Алекс решает выполнить данное Максу обещание и напиться. Ну в смысле, немного выпить. И выбор его падает на вино. Покинув удобный диван, он проталкивается к подоконнику и доливает в свой стакан чуток ароматной жидкости из красивой бутылки. Но успевает сделать всего один глоток, как из толпы выныривает Жека и вытаскивает его за собой на балкон.
– Ну чё там было? Приставали к тебе?
Стараясь встать так, чтобы дым от сигареты шёл мимо, Алекс задумывается над ответом. От одного глотка его ещё не повело, но голова и без того работает плохо. Он даже не уверен, что правильно понял вопрос.
– О ком ты?
– О ментах.
– А… ну так ко всем же вроде приставали?
Глубоко затянувшись, так что сигарета за этот затяг укорачивается сразу на треть, Жека резко выдыхает огромное облако почему-то вишнёвого дыма и криво улыбается.
– Алекс, ты не подумай, что я тебя сюда пустил, только чтобы задобрить. Ты же понимаешь, я не имею никакого отношения к той хрени…
– Ага.
– А ещё я чего тут подумал… Ну про эту твою херню… девку тебе надо, Алекс, девку. И чтобы так тебя вытрахала, чтобы мозги через член потекли.
– М-м-м, Жека…
– Да чё, Жека-то? – взмахнув рукой и слегка окосевшим взглядом проследив за улетевшей вниз сигаретой, именинник кивает сам себе. – Да. Девку тебе надо. Ну ты уж прости друга. Что раньше не подсобил. Видел же, что от тебя тёлки шарахаются, но не лез… Но знаешь, это ведь очень просто исправить!
Понятия не имея, что ответить, но не желая ввязываться в спор, Алекс кивает. Переминается с ноги на ногу – всё-таки балкон не застеклён, а на ногах только носки…
– Да ты не кипиши. Всё будет в лучшем виде!
Жека продолжает нести чушь. Но тут балконная дверь распахивается, появляется раскрасневшаяся Юля, и глаза именинника тут же вспыхивают – а Алекс использует эту возможность, чтобы ускользнуть.
После улицы воздух в квартире оглушает дикой смесью пота, самого разного парфюма и алкоголя. От неожиданной духоты бросает в пот. Хорошо, что рядом оказывается оставленный им стакан. Опрокинув в себя сразу несколько глотков, Алекс слишком поздно замечает подозрительную горечь – вино не могло её дать, а гранатовый сок он сам разбавил. Нет, это… кто-то добавил туда водки! Причём не плеснул пару капель, а налил от души!
– Эй, с тобой всё хорошо? – под руку кто-то хватает, и по голосу – вроде бы девушка.
Алекс мужественно пытается устоять на ногах, но с каждым вздохом комната ускоряет бег, лица людей то расплываются до огромных размеров, то резко исчезают из поля зрения, заменяясь на тёмные пятна ковра или светлые – двери или стены. Алекс чувствует, что его поддерживают уже с двух сторон и куда-то ведут. Ноги заплетаются, цепляются друг за друга, а неведомая сила бросает его то в одну сторону, то в другую…
– Тихо-тихо-тихо… вот сюда… вот, ложись, хорошо…
Почему-то кажется, что рядом щебечут сразу несколько женских голосов. Но судя по ощущениям, его отвели в комнату соседа Жеки.
– Мле… мне нададам… мой…
Язык ведёт себя не лучше ног. К тому же под спиной мягкий матрас, а под головой ещё более мягкая подушка. Держать же глаза открытыми – настоящее испытание: всё кружится и плывёт, так что Алексу остаётся лишь смириться и закрыть их. И несмотря на непрерывное щебетание, он вроде бы даже начинает проваливаться в сон…
…но вдруг чувствует, как живота касаются холодные пальцы…
…а пару мгновений спустя кто-то дёргает за штанину – Алекс тут же хватается за свой пояс, надеть который решил буквально только сегодня. Но его пальцы отцепляют один за другим. Щебечущие голоса становятся тише. Они уговаривают и просят не волноваться. А потом хихикают и снова что-то щебечут. Алексу удаётся разобрать: «мальчик» и «членчик». И по телу начинает растекаться приятное тепло. Его трогают. Ласкают. Напоминая о чём-то…
«МАКС!»
Имя вспыхивает под зажмуренными веками, руки упираются в кровать, он пытается встать и оттолкнуть от себя чью-то голову – но в результате отталкивают его самого. Обратно на подушку.
– Н-н-ненад-до… пус-сти…
– Тихо, тихо! Не беспокойся, поднимем мы твоего дружка!
– Да ч-чтобвас…
Еле слышная трель продирается сквозь плавные волны музыки и женские голоса. Однако прежде, чем до Алекса доходит, что это звонит его телефон, тот уже замолкает. Беспокойство и раздражение нарастают. Но тело и разум словно чужие. Сквозь пелену в глазах невозможно различить лица, лишь смазанные пятна. Ощущения тоже нечёткие, сливающиеся – чьи-то волосы щекочут живот, чьи-то губы мусолят член, чьи-то ладони скользят по груди…
И вдруг Алекса накрывает дикий грохот. Он обрушивается сразу со всех сторон, словно кто-то принялся дико колотить в барабаны, и вибрации от этих барабанов расходятся по стенам и передаются дрожью даже кровати.