Нерешительно сомкнув пальцы под крупной головкой, Алекс оттягивает кожицу вниз, и его кулак упирается в железные зубья молнии.
Почти в тот же миг ладонь на плече сжимается ещё сильнее, заставляя дёрнуться и попытаться отстраниться – вот только некуда.
– Макс, мне больно.
– Мне тоже.
– Почему? Я же не сделал ничего такого…
Стоит ему поднять взгляд, как вдруг рядом в стену врезается кулак. И с тихим шелестом начинают осыпаться кусочки краски и штукатурки. Пропустившее удар сердце пускается вскачь. Щека ещё чувствует пронёсшийся мимо порыв воздуха, а спина – пробежавшую по стене дрожь. Но вот уже Максим отступает назад, отворачиваясь и, кажется, пряча своё достоинство обратно в штаны, а Алекс вспоминает, как надо дышать. Он было открывает рот, чтобы окликнуть его – но не издаёт ни звука. Лишь косится на стену. На белую прореху в тёмной краске на месте удара.
А если бы кулак ударил не туда?
– Прости, – произносит Максим тихо, всё ещё стоя спиной. – Просто… всё должно было быть не так.
– А как? – Алекс собирался ограничиться только одним вопросом, но следом вылетают и другие: – Я должен был покорно встать раком и подставить свои булки? Или кинуться на тебя верхом? Знаешь, в отличие от некоторых, мне нужен не только секс!
Чувствуя, что его опять понесло, но не слыша ни слова в ответ, Алекс отталкивается от стены и обходит Максима.
– И вообще, почему именно я? Ты воспылал ко мне желанием в тот же день, как мы впервые увидели друг друга… а уже на следующий заявил, что влюблён… Но ты же не в грош меня не ставишь! Ни о чём не предупреждаешь, ничего не хочешь объяснять… Я…
– А что мне делать? – Максим оседает на ступеньку и сплетает перед собой пальцы, глядя на Алекса снизу вверх таким взглядом, будто получив ответ, тут же последует ему. – Я не могу не хотеть прикоснуться к тебе. Мне нужно быть рядом. Видеть тебя, чувствовать. Доставлять удовольствие. Я мечтал об этом полгода. Kаждый раз, читая твои посты, я представлял, что это происходит в реальности. Мне казалось… казалось, я знаю тебя уже целую вечность. И когда узнал, что одного из наших посылают в Ярославль… сделал всё, чтобы поехать вместо него. Кто-нибудь назовёт меня сумасшедшим. Только для меня безумны те, кто ради работы и общественного признания забивают болты на свои желания и самих себя.
Вздохнув, он переводит взгляд на свои пальцы. Разжимает и сжимает их несколько раз. А потом принимается рассматривать след на стене, оставленный его кулаком. А Алекс замечает кровь на костяшках.
– Да, я сказал, что люблю тебя, – продолжает Максим ещё тише. – Потому что иначе не могу назвать то, что чувствую. А ещё я хочу, чтобы ты ответил мне взаимностью… и именно поэтому боюсь напугать или оттолкнуть. Честно говоря, когда Ирка призналась, что рассказала тебе… что отец считает меня сумасшедшим… я… я подумал… испугался, что больше никогда тебя не увижу. И прямо сейчас мне кажется, что ты вот-вот растаешь в воздухе и исчезнешь навсегда.
Максим ещё никогда не говорил столько всего и сразу. И настолько личное. Наверное, алкоголь – это не так уж и плохо?
Алексу хочется послушать ещё. Но Максим снова сжимает губы и опускает взгляд на свои руки. Следуя странному порыву, Алекс походит к нему и забирается пальцами в волнистые волосы. Довольно жёсткие на ощупь. И густые. Он чувствует, как руки Максима смыкаются под коленями. Как его лоб утыкается в живот. И продолжает снова и снова прочёсывать тёмную шевелюру.
– А почему ты сказал, чтобы мне не нужно думать обо всём этом?
– Не хочу, чтобы ты замечал мои ошибки.
– Так ты правда козырнул перед следователем своим батей?
– Твой друг… мог доставить мне проблем. К тому же, отец всё равно скоро бы заявился…
– Из-за того, что ты натворил на заводе? Подделал документы?
Руки вокруг колен сжимаются теснее, и Алексу приходится вцепиться в ворот красной куртки, чтобы не упасть.
– Эй!
– Ты и об этом знаешь…
– Угу.
– Считаешь меня избалованным мажором, привыкшим творить всё, что хочется, а потом прикрываться связями?
– …немного.
– Презираешь меня?
– …нет.
И тут ладони Максима проскальзывают вверх по штанинам, мгновенно добираясь до ягодиц и ребром вдавливаясь между них. Алекс сводит колени, а его пальцы в волосах Максима сжимаются в кулаки, оттягивая его голову назад, подальше от живота.
– Вот тебе обязательно это делать? – всматриваясь в прищурившиеся глаза, Алекс хмурится. – Ты сказал, что тебе просто хочется трогать меня. Зачем обязательно… лезть куда-то?
– Разве тебе этого достаточно? Просто стоять вот так?
– Да. Вполне. По крайней мере, сейчас. Но я бы не отказался прилечь. Ты даже не представляешь, как я вымотался за эти дни…
– Что-то случилось? – теперь уже хмурится Макс.
На мгновение Алекс теряет дар речи.
«Нет, блять, ничего не случилось! Только ты вот пропал!»
Но ответить вслух не успевает, сверху доносится лязг двери.
– Какого ляда вы ещё здесь?! – возмущённый крик старшего лейтенанта отражается от гладких стен громовым эхом. –Снимите себе номер в отеле, если так приспичило пообжиматься! Или я вас оформлю за непристойное поведение!
Отдёрнув руки от чужих волос, Алекс спешно отскакивает от Максима и практически бегом скатывается на первый этаж. Дежурный у выхода встречает их ледяной гримасой, но отпирает железную решётку и выпускает на свежий воздух.
Лето уже близко, но ночью всё ещё идёт пар изо рта.
Да и ещё и ширинку, оказывается, Алекс застегнуть забыл. И пальто.
– А что, может, и правда пойдём в отель? – раздаётся за спиной словно бы незаинтересованный голос.
Алекс мотает головой.
– Я не такой богатый, как ты. Поехали ко мне… а вон, смотри, и такси.
И направляется к припаркованному у перекрёстка авто с горящими шашечками на крыше и включённым светом в салоне. Но когда приближается к машине почти вплотную, Максим вдруг хватает его за руку.
– Подожди. Может, вызовем по телефону?
– Зачем?
– Ну…
Пальцы на предплечье слабеют. И так как никакого вразумительного ответа Алекс не получает, то делает последний шаг к машине и стучит в стекло:
– Девушка, вы свободны?
Двусмысленно получилось. Но за рулём и правда представительница слабого пола, а сформулировать вопрос по-другому Алекс не догадался. Однако водитель только хмыкает в ответ. И по сетке разбежавшихся морщин на её лице становится ясно, что «девушка» – это скорее комплимент. Но молодёжная кепка и задорный конский хвост на затылке смотрятся с ними вполне гармонично.
– Куда вас отвезти, мальчики? – игриво интересуется голос с хрипотцой.
Алекс называет адрес и забирается на заднее сиденье. Нырнувший следом в салон Максим почему-то выглядит несколько зажато, и не будь женщина преклонного возраста, Алекс бы уже заподозрил, что под водилу замаскировалась его сестрёнка, Ирина. А иначе как объяснить, что тот всю дорогу пялится в окно, а ведь Алекс в прямой досягаемости, да и свет в салоне потушен? Нет, не то чтобы ему хочется быть облапаным, но и подобная отчуждённость слишком уж подозрительна.
Конечно, можно спросить.
Но Алексу кажется, он уже исчерпал лимит откровенных вопросов на сегодня. Поэтому всю поездку просто смотрит на несущиеся навстречу огни фонарей и разноцветных реклам. Ночные улицы пусты. И уже очень скоро они сворачивают с главной трассы, а ещё спустя пару минут перед капотом авто выпрыгивает знакомый двор. Алекс запускает руку в карман. По локоть. И начинает шарить в подкладке.
– Сколько с нас?
В салоне загорается свет, заставляя слепо сощурится.
– Триста пятьдесят.
Алекс протягивает выуженную тысячную купюру.
– А мельче не найдётся?
Приходится расстегнуть несколько пуговиц на пальто и вытащить из заднего кармана брюк тощий бумажник. Но там обнаруживается лишь пара железных десяток и ещё монеты помельче, специально запасённые для кофейного автомата. Прикусив нижнюю губу, Алекс мотает головой.