С этим неожиданно согласились все. И… начался большой и длинный торг о вопросах референдума. {14} Хасбулатов с командой сначала хотели поставить только один вопрос: о доверии правительству Гайдара. Потом добавили: о доверии президенту и об одобрении социально-экономической политики правительства. В общем, уже не помню как, но в итоге на референдум пошли четыре вопроса: о доверии президенту, об одобрении социально-экономической политики президента и правительства, а также о необходимости досрочных выборов, соответственно, президента и народных депутатов.
Тогда-то и родилась эта знаменитая формула, которую наши сторонники стали скандировать повсюду: доверие к президенту – да; одобрение политики правительства – да; досрочные выборы президента – нет; досрочные выборы депутатов – да.
Сам референдум был назначен на 25 апреля. Я им особо не занимался, потому что мы с Сергеем Сергеевичем Алексеевым{15} к этой дате спешили закончить проект президентской Конституции. Потому как Ельцин должен был тем самым символически сказать народу: «Я обращаюсь к вам не просто с вопросом о том, любите вы меня или не любите, а предлагаю вам свою программу обустройства России в виде нового Основного закона».
Референдум дал тот результат, на который мы рассчитывали. Единственное, о чем я до сих пор жалею, – что итоги голосования не были использованы так, как я предлагал. А предлагал я осуществить «нулевой вариант»: через месяц пойти на одновременные досрочные выборы и президента, то бишь Ельцина, и депутатов.
В целом мы тогда выиграли. Морально выиграли, политически тоже. За досрочные выборы президента высказалось 49,49% участников референдума, а за досрочные выборы народных депутатов – 67,16%.
Но Конституционный суд сделал удивительный кульбит. Он заявил буквально следующее: хотя подавляющее большинство участников референдума выступили за досрочные выборы депутатов, это решение принимать во внимание не надо. Потому что, по мнению судей, считать голоса надо не от числа участников референдума, а от общего количества избирателей. А при таком подсчете до пятидесяти процентов от списка всех избирателей результат не дотягивает. То есть референдум состоялся, воля народа проявлена, но она не имеет юридического значения.
Тем самым Конституционный суд дал противникам президента основания думать, что они тоже не проиграли, а значит, двойственность ситуации сохранилась.
Так вот, я посчитал, что при таком положении дел окончательно снять проблему может только игра на опережение. А потому надо срочно результат референдума материализовать в политические решения, в Конституцию, в выборы, в должности.
Я предложил Борису Николаевичу примерную схему для выступления: «Чтобы не повторять ситуацию, не погружаться дальше в кризис, предлагаю в июне провести одновременные выборы. Давайте перевернем эту страницу, прекратим конфликт и одновременно изберем парламент и президента. И тогда все политические силы, президент и парламент, действуя как одна команда, поведут корабль по имени Россия в светлое будущее».
Если бы он так сделал, то после этих выборов мы бы получили предельно чистую картинку: новая политическая ситуация, новая Конституция, новая власть и избиратели как высший источник власти, которые сами приняли на референдуме такое решение.
Но меня с моим предложением чуть не затоптали: да ты что, какие могут быть сомнения? Народ третий раз за два года оказал доверие президенту, все полномочия ему люди дали, на референдуме победили. Зачем переизбирать Ельцина? Вот депутатов, конечно, надо бы переизбрать. А Бориса Николаевича – ни-ни, не трогать.
Я в ответ и Ельцину, и членам Президентского совета сказал: «Не получится только депутатов переизбирать, потому что по Конституции именно они на съезде назначают дату выборов. Что же они, самоубийцы? Сами подпишут себе смертный приговор? Здесь можно добиться успеха, только если сказать: давайте я уйду и вы уходите, мы с вами вместе честно уходим и назначаем единые выборы».
Вот на такое предложение президента ни морально, ни политически депутаты не могли бы возразить.
И как я ни объяснял коллегам, что по факту после решения Конституционного суда мы получили настоящее двоевластие и что всё это добром не кончится, меня не услышали. Или не хотели слушать. В итоге так и случилось.
Позже Ельцин все-таки пошел на «нулевой вариант». 1 октября 1993 года мы привезли на переговоры в Свято-Данилов монастырь его согласие на одновременные досрочные выборы президента и нового двухпалатного парламента. От Верховного Совета делегацию тогда возглавлял Юрий Воронин. Так вот он «не довез» эту информацию до депутатов в Белом доме[10]. Они вдвоем с Русланом Хасбулатовым скрыли, что Борис Николаевич предложил одновременные перевыборы. Наверное, уже чувствовали себя победителями…
10
Белый дом – облицованное белым мрамором административное здание на Краснопресненской набережной в Москве, где в 1984–1992 гг. располагался Дом Советов РСФСР, в 1992–1993 гг. – Дом Советов РФ; а с 1994 г. – Правительство РФ.