Тоннель имел несколько фортификационных изгибов, поэтому не просматривался насквозь. Миновав очередной из них, полковник Семейкин увидел впереди яркий белый свет, и действительно… зал, о котором ему уже десять минут как прожужжали все уши.
Медленно, до сердечного пульса в ладонях сжимая пистолет, Семейкин бесшумным шагом двинулся вперед.
Помещение. Большое. Светлое. Ламп не видно. Примерно тридцать метров в длину. Пятнадцать — в ширину. И в высоту метров пять, а то и больше. Вдоль левой стены — какие-то стойки и ящики. Колонн нет, вообще ничего нет. Просто открытое ярко освещенное пространство, пол, стены и потолок покрыты белым мрамором, на первый взгляд. Прямо посередине залы стояли обе авангардные «тройки», выстроились рядком, словно бойцы уперлись в невидимую преграду.
— Командир, прием! — вдруг ожила рация.
— Что еще?
— Командир, сзади огонь! Мы выдвигаемся! Командир, нет возможности стоять! Прием!
— Да чтоб вас разорвало да шлепнуло, — уже в полный голос выругался Семейкин. — Что хоть за дерьмо?
Навстречу ему уже спешили бойцы. Кто в зеленке. Кто в полицейском. А кто и в костюмах-тройках. Правда у всех жилетка была пуленепробиваемая.
Оба сопровождаемых лица на месте. Уже нормально.
Пробежав еще десять шагов и достигнув тактического поворота — полковник почувствовал жар. Сильный жар. Словно там, за поворотом — мощное пламя, отблески которого уже видны и на полу, и на потолке.
Семейкин аккуратно выглянул из-за бетонной кромки. Десяток бойцов оставшегося арьергарда растерянно, прикрывая глаза ладонями — отступал перед лениво колыхающейся пламенной стеной. Один замешкался, и одежда на нем вспыхнула.
— Отступайте, черти, — гаркнул полковник. — Что вы там выжидаете?
Все вместе они выбежали в залу, попутно сбивая пламя с загоревшегося бойца. Лица у многих опалены, ресниц нет, бровей тоже. Огонь дошел до входа, и остановился. Жар был серьезный, но терпимый. В глубине красно-желтого марева были видны ленивые языки, словно протуберанцы, или пальцы неведомого существа, неторопливо пробующие материал стен на жаропрочность. Прошло несколько секунд — и вот пламя отступило. Недалеко, метра на четыре-пять, но жары уже не чувствуется.
Глава 35
Семейкин поспешил в центр зала.
— Осторожно! — предупредил его кто-то.
Полковник вытянул вперед обе руки, которые тотчас же уперлись в невидимую преграду. Он надавил. По ощущениям — словно руки входят в какое-то мокрое желе, но только до определенного момента, чуть дальше — и словно в стальную стену уперся.
— Попали, — сказал тот же голос, с маленькой ноткой обреченности.
Полковник перевел взгляд на бойца.
— Лебедев, прекратить панику…
— Да никто особо и не паникует, — огрызнулся тот.
— Разговорчики! — это уже командир «тройки» встряхнул молодого Лебедева за плечо. Боец появился у них совсем недавно, двадцать лет всего пацану. Правда реакция у него такая, что он мух на лету китайскими палочками ловит…
— Добрый день! — раздалось под сводами зала.
В ответ заклацало оружие. Десятки стволов уперлись в поздоровавшегося.
— Рад видеть, реально очень рад, — меж тем продолжал говорить человек, вышедший из противоположного входа в зал. За ним шла умопомрачительной красоты девушка, в черном, полностью облегающем костюме, словно в змеиной чешуе. С пышной копной черных как ночь волос, с ослепительной улыбкой, от которых на щеках играли ямочки. Гибкая, сильная и смертоносная, как и темный булатный клинок в ее руке.
Сам же человек был в обычной черной кожаной куртке, синих джинсах и офицерских берцах. Он не казался опасным, скорее наоборот — от него веяло спокойствием и миролюбием.
— Меня зовут товарищ Маузер. Мою спутницу — товарищ Люгер. Мы муж и жена.
Человек выждал паузу, но ни слова в ответ не услышал.
— Суть в другом, — продолжил он, остановившись в десяти метрах перед частоколом стволов. — Когда-то, давным-давно, я пообещал своей будущей жене, что она сможет убить одного человека. Сам же я возьму его голову, чтобы сделать из нее пепельницу. Через много-много лет я буду сидеть в кресле, смотреть на звездное небо, курить, и стряхивать в неё пепел, а вокруг будут бегать наши внуки, и иногда мы будем им рассказывать о том, что произойдет сегодня.
— Огонь, — скомандовал Семейкин одними губами.
Гром выстрелов оглушительным эхом загулял по стенам. Бойцы быстро меняли магазины и обоймы, град пуль не останавливался ни на секунду. Они застревали в невидимой преграде, как будто попадали в кисель, а потом медленно опускались на пол, словно попадали в воду, и в конечном итоге образуя собой небольшой, вытянутый в полоску холмик.