— Я готов, — встал Буратино и вышел к доске.
— Ну, так расскажите нам, что случилось при Гётезберге.
— Там случилось крупное сражение, происходившее на территории Соединенных штатов. После ряда побед южан под руководством легендарного генерала Ли конфедераты вышвырнули захватчиков-северян с юга и перенесли военные действия на территорию противника. Прямо, можно сказать, к столице севера, к Вашингтону. Генерал Ли настолько уверовал в свою звезду и непобедимость, что искал встречи с главными силами севера.
— И что же?
— И нашёл их у городка Гётезберга, где и развернулось трехдневное сражение. Несмотря на крайне невыгодную позицию, Ли решил атаковать превосходящие силы противника. И проиграл.
— А почему он решил атаковать? — спросил синьор Колибри.
— Не знаю наверняка, но могу предположить.
— Попробуйте.
— Думаю, что секрет прост. В городе Гётезберге был огромный склад обуви.
— Обувь, — сказал учитель, — это, конечно, исторический факт, но при чём здесь ботинки и атака генерала Ли?
— Как это при чём. А кому, по-вашему, неохота получить ботинок на халяву? А генералу, надо думать, не одна пара досталась бы. И не две, — рассуждал Пиноккио.
— Интересно у вас получается, Джеппетто, — произнёс учитель, — вы хотите сказать, что величайшее американское сражение произошло из-за ботинок, что ли?
— Из-за большого количества ботинок, — уточнил Пиноккио.
— Любопытная теория, но достаточно спорная. Впрочем, если вы назовёте мне дату сражения, я поставлю вам пятёрку.
Буратино без запинки назвал дату.
— Пять, — сухо сказал педагог и, занеся оценку в журнал, посмотрел на Рокко, — ну те-с, сударь, вы знаете тему?
— А когда это я не знал, — нагло заявил Рокко.
В классе все засмеялись. Учитель стукнул по столу указкой, призывая учеников к тишине, и сказал:
— Спокойно, синьоры. Я понимаю, конечно, что подобное заявление синьора Калабрио приводит вас в состояние бурного веселья. Но всё-таки давайте его выслушаем. Прошу вас к доске, синьор Калабрио.
Рокко вышел к доске, где обычно чувствовал себя неуверенно, но на сей раз он был настроен на решительную борьбу за высокую оценку.
— Значит так, — начал парень, откашлявшись, — бедные и несчастные, замученные непосильной рабской работой на плантациях хлопка негры изнывали от непосильной работы на хлопковой плантации.
— Очень трогательно, — произнёс учитель, — мы все тронуты до глубины души и прониклись состраданием к бедным неграм. Поэтому больше можете не упоминать о хлопковых плантациях и непосильной работе. Только уточните, где изнывали эти бедные негры?
— Известно где, в Америке.
— Уточните, в какой Америке, Америк, знаете ли, много.
Это заявление учителя поставило ученика в тупик. Для Чеснока и одной Америки было много. А оказалось, что их несколько.
— В Северной, — шепнул мальчишка с первой парты.
Учитель заметил это и пообещал ему:
— Оторву уши.
— В Северной, — нашёлся Рокко.
— Хорошо, продолжайте.
— В общем, изнывали они, изнывали на хлопковых плантациях, изнывали, изнывали…
— И что? Изныли? — спросил учитель.
— А эти на них деньги зарабатывали.
— Кто эти? — уточнил учитель.
— Рабовладельцы деньги зарабатывали, а негры изнывали.
— Понятно, негры изнывали. И так всё время? — спросил синьор Колибри.
— Ну, не всё время. Когда у них были выходные, они в Новом Орлеане блюз придумывали или степ какой-нибудь.
— Какие талантливые. И что же произошло дальше?
— А на Севере жили всякие люди-северяне, янки называются. И больно этих янков коробило, что плантаторы на неграх столько денег зарабатывают, а они нет, поскольку эти самые негры на их фабриках не работали. И было от этого янкам очень обидно. А ещё эти янки очень злились, что эти южане-плантаторы больно уж культурные были. Только их частенько ветром уносило.
— Каким ещё ветром? — не понял учитель.
— А я почём знаю, каким, может, северным, а может, восточным? В учебнике про то не сказано. В учебнике сказано про культуру Юга и про унесённых ветром. А кого, куда, каким ветром уносило, ни слова не написано.
— Продолжайте. А то ещё выяснится, что уносило их в терновник, где они благополучно пели, — сказал учитель.
— Песни или псалмы? — уточнил Рокко.
— Продолжайте, — настоял педагог.
— Вот значит, и началась у них война. И янки пожгли культурным южанам всякие города. И бились они неизвестно сколько.
— Почему же это неизвестно? — не поверил учитель. — И некоторым очень, даже очень хорошо известно, сколько лет они бились.