— Ты всех, кто не прав, избиваешь? — спросила я, отводя от лица Итана глаза, потому что настроение при воспоминаниях о Джоуи вмиг испортилось.
— Да, — как-то грубо отрезал парень, и я видела, что он смотрит на меня.
Невольно возникла одна мысль, которая немного напугала: Харрисон разбирается во мне лучше, чем кто-либо другой. Вероятно, он понял, что я задумалась о… парне.
Решив перевести разговор в более спокойное русло, я улыбнулась и сказала:
— Кати, наверное, отправилась в Америку, не иначе, — и добавила, как бы уверяя Итана, что все будет хорошо: — Твое лицо ничуть не испортится от парочки ссадин, станет даже интереснее.
Но, увы, я встала на опасную дорожку по собственной глупости, потому что парень мигом перехватил инициативу, спросив:
— Ты считаешь меня интересным?
«О боже. Ну что я за дурочка?»
— Э…
От ответа меня спасла Кати, которая широко распахнула дверь и вошла в комнату.
— Ну что, боец, готов потерпеть немного? — воскликнула она весело, будто испытывала истинное удовольствие от того, что Итану больно, и, расставляя на столе все, что ей удалось достать, добавила: — Так, а у нас тут… а у нас… Антисептик!
Однако Харрисон не дался моей подруге, выхватив из ее рук пропитанный средством ватный тампон, и прижал его к губе. Даже не моргнув глазом, он обработал и руки, а мы с Катаржиной сидели на подоконнике и молча созерцали эту картину, пока, наконец, Кати не вздохнула, протянув:
— Да-а-а, парень, признаю, у тебя отличная выдержка.
Итан проигнорировал ее реплику, даже не взглянув на нас. Я, вероятно, могла ошибаться, но что-то подсказывало мне возможную причину такого настроения парня. Он злился на меня. Из-за Джоуи. Хотя и не знал, не видел его, но все равно злился. Кати не раз говорила, что мужчины чуют соперника.
Мы, люди, как животные, это очевидно, а особенно заметно, когда появляется кто-то другой. Новоиспеченный друг, может, и окутает своей энергетикой, отвлекая от душевных страданий, но это иллюзия. Ничто не поможет выбросить из головы того единственного, всколыхнувшего спокойствие души. Можно увлекаться кем угодно и сколько угодно, но все равно образ человека, важнейшего для тебя, никогда не выйдет из мыслей. И это самое плохое, что может случиться, ведь было бы намного легче «спастись» с кем-то…
Я тихо соскользнула с подоконника, прошла мимо Итана, уловив, как он едва заметно качнул головой, и покинула комнату, направившись к себе. Спустя пару секунд пришла и Катаржина. Когда она прикрыла дверь — кстати, Алисия уже укатила на каникулы к своей тетке — подруга сказала:
— Знаешь, мне жаль, что ты так влипла. — Я вскинула на нее глаза. — Ты проникаешься к Итану, но к Джоуи у тебя нечто большее, я знаю это. И все-таки, может, не стоит поощрять его? Я о Харрисоне. Просто он, как я понимаю, считает, что способен добиться твоего внимания.
— Боже, Кати, — передернула я плечами, — ты так говоришь, будто на мне свет клином сошелся. У Итана девушек… знаешь сколько? Взгляни на него. Что ему стоит добиться любую из студенток? Даже… даже… — я запнулась, подбирая слова, — он даже кулаками машет налево-направо, никого не боясь. Любая за ним будет, как за каменной стеной.
— И почему мне кажется, что ты сейчас оправдываешь и себя, и его? — задала подруга вопрос задумчивым тоном. — Я в растерянности, но… — она поднялась с кровати, шлепнув себя ладонями по коленям, — мне некогда об этом думать. Я еду к Левену. Увидимся вечером, ладно? Я скоро улетаю в Прагу, так что, может, проведем вместе побольше времени?
Я согласно закивала, доставая из сумки конспекты, и ответила:
— Конечно, Кати. Зачеты сданы. Мне на этой неделе осталось посетить две консультации и все — можно уезжать в Стокгольм.
— Но на концерт ты пойдешь?
— Э… пойду, — я повернулась к Катаржине, которая с готовностью кивнула.
— И ты осознаешь, куда отправишься с Итаном?
Не понимая, к чему Кати клонит, я присела за стол, и раскрыла конспект, глядя на подругу. Она улыбнулась, закатив глаза.
— Он поведет тебя на «Europe», — отчеканила она, а я продолжала смотреть на нее, как на чокнутую, сомневаясь в правдивости услышанного. — Эй, Миа, ты уснула, что ли? — хмыкнула Катаржина. — Итан зовет тебя посетить концерт Джоуи. Понимаешь? Ты понимаешь, что будет, если Темпест увидит тебя в компании симпатичного брюнета? Эм… собственно, в любой мужской компании.
Я тяжело вздохнула, чувствуя, как от волнения пересохло во рту. Принявшись перекладывать тетради с места на место, я лихорадочно продумывала пути к отступлению, но подруга, отметив мой вид, добавила:
— Не переживай. Я уверена, что тебе надо пойти.
— Ты серьезно? — замерла я.
— Абсолютно. Именно там и решишь, как поступить. Я убеждена, что Джоуи… да и Харрисон тоже, они оба проявят свои не самые лучшие качества. Тогда ты сможешь разобраться, кто тебе дороже. Сомнения — паршивая штука.
Я отвернулась от Катаржины, уставившись в окно, и досадливо пробормотала:
— Уверена, что я должна выбирать? По-моему, все очевидно. И… я убеждена, им обоим плевать на меня.
— Да-да, — уже выходя, бросила подруга с сарказмом, — им плевать, конечно. Один постоянно ошивается поблизости, второй — уговаривает меня подстроить вашу встречу в отеле. Точно, им плевать…
Громко хлопнула дверь, отдаляя от меня голос подруги, и я, вздрогнув, посмотрела туда, где только что стояла Кати. Но в комнате уже никого не было. Только я и мои безнадежные мысли о предстоящем концерте и встрече с Джоуи…
Глава 12
I walk the streets like a broken man.
Oh I wish that you would understand
Even though you're still the one I wait for.
Брожу я по улицам словно разбитый.
О, как бы хотел я, чтобы ты поняла,
Хотя ты всё ещё та единственная, которую я жду.
Europe «Heart of stone»
Переживать из-за чего-то или кого-то — бесконечная глупость. Зацикливать все свое внимание на одном человеке — еще глупее. Можно ведь просто успокоиться и вслушаться в голос того, кто находится рядом. Того, который не отходит ни на секунду, глядя то прямо — доводя до смущения — то исподтишка, когда этого никто не видит. Все равно заметно и ощутимо. Глаза, горящие скрытым огнем, всегда прожигают, что, без сомнений, приводит в замешательство.
Да, пожалуй, Итан все же поставил себе цель и упрямо шел к ней. Мне порой становилось от него чуточку страшновато, слишком уж откровенно он желал общения. Ну… то есть… не то чтобы желал… Просто у Итана все как-то наружу и скрытно одновременно, а в этом оказалось крайне трудно разобраться. Потому я даже не стала продолжать, просто пустила все на самотек.
Было несколько раз на этой неделе такое, что Харрисон дожидался меня после консультаций, тихо покуривая в сторонке, после сразу же подходил ко мне и сходу заводил разговор о концерте. Он переживал, что я откажу, хотя и не подавал виду, в большей степени он говорил об этом в шуточной форме, и мне было ясно, что Итан действительно сомневается в моем ответе.
Так происходило вплоть до субботы — день, в который я должна была решить для себя все. Вот только говорить об этом Итану я не собиралась…
— Ты не рада? — спросил парень, когда мы с ним выскочили из такси, любезно оплаченного им, и попали под мелкий моросящий дождь.
Совсем скоро должен начаться концерт в клубе, куда мы и торопились, опаздывая из-за моей нерасторопности. Я так нервничала, что впервые в жизни оказалась не пунктуальной просто потому, что долго не могла решить, во что нарядиться. Ведь мне предстояла встреча с Темпестом.
Я вначале не ответила на вопрос Итана, но, подумав немного, вскинула на него глаза. Мы как раз свернули к переулку, а за парой домов был тот самый рок-клуб. Пригибаясь под холодными каплями дождя, я невольно вздрогнула, в который раз за время нашей прогулки поймав взглядом афишу с плакатом «Europe». В голове никак не укладывалось, что я иду именно к нему, к Джоуи. К своей мечте, превратившей меня в глупую девчонку, вечно от чего-то сбегающую. От кого-то. Вероятно, Итан заметил мою нервозность.