— О боже… — прошептала я в отчаянии, когда смогла, наконец, свесить ноги с кровати, и оглянулась через плечо.
Джоуи мирно спал, лежа на животе и подсунув руки под подушку. Его обнаженные плечи и спина, без сомнений, привлекли бы мое внимание при других обстоятельствах — скажем, вечером, когда я почти не смущалась — но сейчас я лишь краснела и дрожала от боли, что была ужасно неприятной. А пятна крови на белой простыне и вовсе вызвали во мне какой-то нелепый приступ паники, от чего я накрыла дрожащие губы ладонями, тем самым не позволяя себе разрыдаться, и встала. Колени подкашивались, но я удержалась на ногах и, присев на корточки, собрала свою одежду. Еще раз поглядев на Темпеста, я поспешила в ванную комнату, где тут же принялась, встав под теплые струи душа, лихорадочно смывать с себя признаки безумной ночи.
Я не знала, сколько времени можно здесь провести, чтобы не разбудить Джоуи, и как вообще проскользнуть мимо него, но мысли о том, что у меня ничего не выйдет, прибавляли еще больше страху. И к тому времени, как я закончила умываться, мое волнение привело меня к полному осознанию одного факта: со вчерашнего вечера все изменилось. Я была уверена, что теперь мои чувства к Джоуи примут иное значение. Отныне это будет что-то слишком глубокое. Такое, чего допускать в моем возрасте нельзя. Ведь я знала, каково мне будет без него…
Насухо вытеревшись, расчесав волосы лежащей на краю раковины щеткой, я застыла перед зеркалом. Мои припухшие от поцелуев губы притягивали взгляд, и я таращилась на них, думая, что скрыть подобное не удастся. Катаржина точно все поймет… Да она явно и так все поняла, ведь я не ночевала в общежитии.
Боже, сердце вдруг оборвалось от одной лишь мысли, что я бросила в клубе избитого Итана. В памяти всплыло его перекошенное злостью лицо, когда он кричал на меня, и ужасная печаль в его глазах, от которой мне стало так страшно, что я просто убежала. Итан остался там один. Да, конечно, его друзья позаботятся о нем, несомненно, однако я бросила его. Подло подала надежду, а после бросила. Я должна была сказать Итану о Джоуи раньше, но ведь по сути Темпест тогда не был моим парнем.
«Ох, как же сложно разобраться во всем этом…».
Я поспешила одеться и осторожно выглянула из-за двери ванной. Влажные волосы намочили блузку на спине, и я невольно поморщилась от неприятных ощущений. В первую очередь, я окинула взглядом кровать — Джоуи все еще спал — после мимолетом посмотрела на часы, что висели на стене.
«О, бог мой, без четверти десять! Я должна поспешить, пока миссис Харви не отправилась делать обход».
Комендант каждый день, ближе к полудню, проходила по комнатам, проверяя, все ли в порядке, нет ли незваных гостей, оставшихся на ночь, и тому подобное. Но с другой стороны, мне уже нечего бояться — наступило время каникул. Все зачеты, контрольные, экзамены сданы. Пришло лето. Долгожданное теплое лето, и я намеревалась окунуться в солнечные деньки с головой. Возможно, когда-нибудь мы вместе с Катаржиной все же слетаем в Америку. Я очень этого хотела и верила, что рано или поздно, наконец, вырвусь к ней.
Тихо двинувшись к двери спальни, я выскользнула в соседнюю комнату, остановилась, быстро обула туфли и, отперев замок, выскочила в коридор. Едва не сбив горничную, я извинилась, глупо хихикнув, и побежала к лифту, на ходу оглядываясь назад. Мне было дико смешно и страшно от того, что я делаю. Но я вовсе не собиралась бросать Джоуи в этот день, мне просто нужно было переодеться, привести себя в чувства, поговорить с Катаржиной, если она, конечно, не намеревалась застрять в отеле.
Что у нее там происходило с Левеном, я не имела ни малейшего представления, а все потому, что даже ни разу не поинтересовалась этим. Мне нужно было исправить ситуацию, поэтому, оказавшись в холле отеля, я с улыбкой приблизилась к администраторской стойке и, поздоровавшись с миловидным мужчиной в темно-синей форме, спросила:
— Простите, сэр, мне нужно узнать, не покидала ли отель…
— Не покидала! — раздался за спиной звонкий голосок Кати, и я, подскочив на месте, радостно обернулась. — Доброе утро, моя дорогая. Ты неслась по коридору, как табун лошадей. Я едва за тобой поспела, — добавила она, кивнув в знак приветствия и администратору. Тот улыбнулся ей в ответ — похоже, Кати тут для всех уже «своя в доску».
Мы, глядя друг на друга как-то по-особому весело и беззаботно, выскочили на широкое крыльцо здания и наперегонки сбежали по ступенькам вниз, причем я едва не растянулась, споткнувшись, но подруга поймала меня за руку. Свернув за угол, мы обе, не сговариваясь, вдруг остановились и обнялись. Так и стояли под утренним солнцем, наслаждаясь теплым ветерком, что трепал волосы, и Кати бормотала мне на ухо, какая я красивая, а я говорила ей, что прекраснее ее на свете нет никого. Мы любили друг друга. Очень любили. У меня болело сердце от того, какими словами мы бросались вчера, но это было нужно, чтобы разрушить стену, и мы разрушили ее.
Добравшись до общежития городским автобусом, я понеслась вслед за Катаржиной к запасному входу, о котором моя подруга уже тоже знала. В летнее время миссис Харви постоянно раскрывала все двери, чтобы выветрить сырость и просушить стены. Здание достаточно старое и в холле действительно было холодно, словно в подвальном помещении.
Мы беспрепятственно прошли к лестнице, взбежали на наш этаж, причем всю дорогу до комнаты Катаржина подшучивала над моими болями, о которых я, смущаясь, поведала ей в автобусе, и, наконец, вздохнули с облегчением.
На какое-то мгновение мы обе растерянно застыли на месте, будто не понимая, где находимся. Ведь явно и Катаржина осознавала, что все совсем не так, как было. Теперь я дышала словно по-другому. Мои глаза, как утверждала Кати, светились, я сама вся светилась. И мне оставалось лишь улыбаться.
После, переодеваясь и шмыгая одна перед другой, мы стали переговариваться, и я все же расспросила Катаржину о Джоне. Она рассказала мне так много всего: то, как они ссорились; как после помирились; как Левен сам прилетел в Штаты ради Катаржины. Это все и забавляло, и удивляло, потому что я не ожидала таких страстей от Джона. Он казался мне очень спокойным и сдержанным…
— Ну да, как же, — рассмеялась в ответ на мое мнение Кати, — само спокойствие. Джон, моя милая, очень ревнив. Не понимаю, как вообще можно быть таким внешне холодным, но взрывным внутри. Джонни, он… понимаешь, Миа, он невероятный, — мечтательно закатывая глаза, проговорила подруга и опустилась в кресло, поджав под себя ноги, а я продолжала одеваться, — совершенно невероятный. Норум говорит, что я помешалась на их бас-гитаристе, и, знаешь… — Кати посмотрела на меня крайне серьезно, я даже споткнулась, пока натягивала свои домашние, чуть растянутые лосины, — я люблю Левена. Да, Норум прав, я помешалась на нем. Это смешно…
— Почему смешно? — не дошло до меня.
— Да потому что я орала, что завидую тебе, — рассмеялась Катаржина, хлопнув в ладоши, — а на самом деле… — Кати замолчала и уставилась на меня задумчиво. — Мне так жаль, что тебе приходится испытывать эту боль, Миа. Но только так можно стать сильнее. Понимаешь меня?
Я замерла, потому что в дверь постучали. Вот уж не знаю почему, но я решила, что это Итан. Сглотнув и переведя взгляд на подругу, я нелепо хохотнула, качнув головой, словно признаваясь, что не могу открыть сама. Кати поднялась с тихим вздохом, подошла к двери и, не задумываясь, дернула за ручку.
— Миссис Харви, доброе утро! — громко и притворно весело воскликнула Чапкова, затем оглянулась на меня, сообщая: — Это миссис Харви.
Я подошла к двери, тоже поздоровавшись с женщиной, которая выглядела не выспавшейся, и тугое, тягучее предчувствие разлилось в области груди — я сразу подумала о Харрисоне.
— Вы на месте, девочки, — комендант, буквально наступая на ноги Катаржине, втиснулась к нам в комнату, прикрыла за собой дверь, отчего мы с подругой переглянулись, и спросила, подозрительно вкрадчиво: — А вы были этой ночью в общежитии? У меня не нашлось даже минутки, чтобы заглянуть к вам. Миа, — обратилась миссис Харви ко мне, — ты ведь уезжала вечером с Итаном…