Мне вовсе не хотелось, чтобы на вечеринку в университете приехал и Харрисон. Он был не один. Какая-то милая блондинка сопровождала его, пока тот целенаправленно натыкался на меня глазами. Снова и снова.
Дипломы вручили днем; родители, счастливые и довольные, вернулись в Стокгольм, им на работу завтра, а мне… мне никуда. В Швецию и я должна буду вернуться на летнее время. Но в моих планах все еще вертелась Америка. Я ведь так и не побывала там, не считая кошмара с Катаржиной. С ней я давно не виделась, но она была мне нужна. Я так устала их всех оправдывать. Как и себя тоже. Однако чувствовала, что оправдаю снова.
Кати явилась сама. Видимо, в этот день все стремились напомнить мне о себе. Будто день моего выпуска нёс действительно огромное значение. Вероятно, так и было…
— Миа, поздравляю, — проговорил мягкий женский голос, когда я уже намеревалась покинуть зал, где гремела музыка и танцевали студенты.
Я обернулась, сжимая в пальцах тонкий бокал шампанского, и уставилась в знакомые темно-зеленые глаза.
— Кати? — выдавила я.
Она окинула меня знакомым искрящимся взглядом, и я не удержалась от ответной улыбки.
— Да. Как видишь, я не смогла без тебя так долго. Ты ведь… не простила меня?
— Да, — моргнула я, возвращаясь в мрачное состояние духа, — не простила. Не могу, Кати.
— Я понимаю.
Девушка опустила глаза, и я смогла быстро оценить ее наряд: черное сверкающее платье с рукавами-фонариками, классические туфли-лодочки. Волосы, как всегда, начесаны и залиты лаком. Мой вечерний туалет был гораздо скромнее и нежнее. Мы с мамой купили мне светло-розовое платье с пышной юбкой, которая доходила до колен. Так что на фоне Кати — роковой красотки — я была чуточку… мышью.
— В любом случае, Миа, я рада повидаться с тобой, — кивнула мне Чапкова, на что я холодно улыбнулась. Но внутри все равно вспыхнуло что-то опаляющее.
Она растерянно и совершенно вымученно растянула губы в улыбке и, обойдя меня, быстро пошла прочь.
Неужели я не прощу ее? Неужели не смогу? Как же так? Это ведь она, та, которая провела бок о бок со мной все детство. Мы вместе выросли, вместе влюбились, вместе потерпели поражение. Это ведь она — моя родная Катаржина. Да, ее лицо все еще бледное. Она тогда так и не справилась с зависимостью. Никогда уже не справится, я знаю, это почти невозможно. Это вся жизнь на самоконтроле. Но Кати совсем одна. Вид ее тонких бледных запястий, мелькнувших перед моими глазами, когда она заправляла за ухо прядь волос, уничтожили во мне остатки злости и обиды. Я не могла ее оставить сейчас. Я бросила ее тогда, их всех бросила…
— Кати! — воскликнула я, повернувшись к подруге, и та замерла, а после взглянула на меня из-за плеча. Ее глаза светились надеждой, и я спросила: — Полетим вместе в Америку?
Чапкова, прикусив губу, кивнула и сказала:
— Увидимся в общежитии. Договоримся о поездке…
— Да… — прошелестела я в ответ.
Вот это мой разрушенный рай? Вероятно, да… И океан, в котором я тонула, испарился. Но теперь снова появились силы. Вновь нашлись кирпичики, которые я собиралась сложить в высокую крепкую стену, но…
«Как прожить мне без него, когда даже в лице Итана, я вижу только его — Йоакима Ларссона?»…
Харрисон возник рядом сразу же, как отошла Катаржина. Будто сговорились. Он проводил ее взглядом, слабо улыбнувшись.
— Привет, — холод в моих глазах, наверное, обжег его, но он снова повторил: — Привет, Миа.
— Привет…
И все. Он спросил еще что-то об учебе. Но услышала я только вот это:
— Прости, Миа, я ему позвонил.
— Что?
— Я сказал ему, что ты «выпустилась». Он хочет найти тебя. Он знает, где ты, но…
— Всего доброго, Итан.
Я стремительно покинула зал. Все эти люди, музыка, это жуткое платье, не хочу всего этого. Я должна сбежать.
Я была похожа на глупую Золушку, которая покинула своего принца. Но на этот раз мне в спину кричал вовсе не мой принц.
— Миа! — поймал меня за локоть Итан. — Постой. Ты ведь полетишь в Штаты?
Я непонимающе потерялась в некогда таких родных глазах друга. Зачем он меня позвал? Чего он хочет? Я не могу возвращаться к началу.
— Ответь.
— Да… Итан, что тебе нужно? — мои слова прозвучали довольно грубо. — Зачем ты помогаешь теперь? Все прошло.
— Нет. Не прошло. — Он не обо мне. Он о себе.
Все было до жути странным и непривычным. Я на прошлой неделе уволилась из отеля, распрощавшись с мистером Адамсом, который был рад избавиться от такого работника. Слишком уж он невзлюбил меня после того случая с Джоуи.
Я меняла свою жизнь, а тут снова появился Итан, рассказал что-то непонятное о Темпесте, спросил про Америку и смотрит на меня, как на чокнутую.
Что происходит? И Кати здесь. Словно я действительно пришла к тому, с чего начинала.
— Прости меня, — еще раз повторил Харрисон и отошел назад, а я лишь покачала головой.
Мне пора покончить с этим раз и навсегда. Я спокойна… но как же тошно, как сильно жжет внутри.
***
Эпилог
Лето 1988 года. Лос-Анджелес.
В этот день что-то пошло не так.
Мы в очередной раз с Катаржиной вернулись в отель. На улице стояла невыносимая жара, и она решила, что должна принять душ и переодеться перед вечерним выступлением. До концерта — да, она собиралась потащить меня на «Europe» — оставалось всего-ничего, каких-то три часа. Я не думала, что увижу Джоуи ближе, чем другие поклонники в зале, потому чувствовала себя достаточно расслабленно. Хотя нет, конечно нет. Глупости. Как можно расслабиться рядом с ним, даже если он — всего лишь всемирно известный рок-музыкант. Всего лишь рок-звезда… Всего лишь?
Меня в этот день все жутко нервировало, вызывая приступы истеричного смеха, будто я была чокнутой. Будто воздвигнутый мной купол над головой трескался, и я с ужасом это осознавала.
Все началось в холле отеля, куда мы с Катаржиной влетели, словно две ненормальные девочки-подростка. Я тут же завопила на все огромное помещение, играя на публику:
— Я видела! Я все видела! — и едва не рассмеялась, заметив выражение лица Чапковой, притормозившей у стойки ресепшн. — Что ты смотришь? Думаешь, я ничего не заметила? Как бы не так, ты хотела отбить его у меня! Ты озабоченная дура!
Кажется, я перегнула, судя по блеснувшим глазам подруги, но она вмиг включилась в эту игру, одной рукой злобно вцепившись в мой топ и потянув к себе.
— Убери руки! Убери от меня свои руки! Немедленно!
На нас оборачивались люди, но мы упоенно изображали дерущихся из-за парня девчонок. Что, вообще, я творила, не знаю. Но моему выражению лица поспособствовала еще и толпа поклонниц под отелем. Ведь мы обе, я и Кати, поняли, кто проживает в этом отеле. Странно, что они выбрали такое недорогое место. Вероятно, парни пытались скрыться от внимания публики, что орала на крыльце и прорывалась в холл. Именно вот эта группка фанатичных поклонниц стала свидетелем происходящего.
— Ладно! — выкрикнула в ответ Кати и уперла руки в бедра. — Давай вспомним и о твоих грешках, детка! Как насчет обжиманий с Микаэли? А? Ты думала, я ни черта не видела? Джоуи не простит тебя.
Я невольно покраснела, не подумав, что «игра» примет такой оборот. Девушки затихли окончательно. Все затихли. Служащие отеля прекрасно знали, что мы проживаем здесь. Иначе не миновать нам беды: выгнали бы немедленно.
Признаться, это был ход конем, потому что произнесенная вслух реплика подруги некогда была правдой. Я вспомнила об этом. Чапкова насторожилась…
Коридор был слишком просторным и длинным. Наши шаги — тихими, как и само состояние.
— Миа, прости, — пробормотала подруга, когда мы медленно брели к нашему номеру, что находился за углом в самом конце правого крыла.
— Да ерунда, — отмахнулась я, как будто меня вовсе не задело все, что сказала Кати.
— Нет. Я знаю, что тебе больно, я знаю это… — она остановила меня, сжав мои плечи и заглянула в глаза. Где-то за углом раздались голоса. — Просто не думай об этом. Я обещаю тебе, что все будет хорошо. Веришь мне?