Тихо пробормотав «спасибо», включаю планшет и начинаю пролистывать вопросы, молча просматривая их.
Когда я составляла эти вопросы, у меня была цель — найти наиболее совместимые пары, и хотя они могут показаться навязчивыми, до сих пор отлично выполняли свою задачу. Сейчас я могу утверждать, что на девяносто два процента успешно подбираю пары, выплатила половину своих кредитов за обучение в колледже и в ближайший год смогу нанять еще одного сотрудника на полный рабочий день, чтобы немного разгрузиться самой. Неплохо для тридцатиоднолетней независимой женщины. Поэтому я никогда не чувствовала необходимости пересмотреть свои аналитические вопросы.
Сидя здесь и задавая Брэму те же вопросы, которые задавала клиентам в течение нескольких лет, впервые с тех пор, как запустила программу знакомств «Какой ты цвет», я чувствую себя неловко.
Я хочу пропустить их, промчаться мимо и по вполне понятным причинам не хочу слышать на них ответы.
Но Брэм обратился ко мне, чтобы найти любовь, так он говорит, и единственный способ выполнить свою работу и подобрать ему подходящую пару — заполнить его анкету как можно точнее. Одна из причин, по которой я задаю эти вопросы при личной встрече, заключается в том, что я могу прочитать язык тела клиента. Компьютеры не могут вычислить язык тела, а я могу, и умение читать людей в различных контекстах — один из факторов, обеспечивших мой успех.
Если бы я не хотела впечатлить Брэма тем, чего достигла, я бы предложила ему самостоятельно ответить на вопросы или вообще пропустить их, но это не тот случай. С тех пор как я познакомилась с Брэмом, хотела показать ему, что я больше, чем тихая девочка в комбинезоне, которую он встретил много лет назад, и которой нужна была помощь в сдаче зачета.
Может быть, я хочу произвести на него впечатление, потому что Рэт всегда высокого мнения о Брэме. Может быть, потому что Брэм всегда оказывается прав, когда я рядом, а может, потому что в глубине души хочу произвести впечатление на самого популярного парня в Йеле, парня, которого все знали, любили... до сих пор любят.
Поверьте, я знаю, что это нездоровая навязчивая идея — пытаться произвести впечатление на человека, которого до этого я видела, может быть, два раза в год после окончания колледжа, но не знаю, что-то от него оставалось со мной все эти годы.
И это «что-то» — причина, по которой мне понадобится еще один стакан холодной воды со льдом.
— Ладно, следующие вопросы могут показаться немного навязчи...
— Более навязчивыми, чем те, на которые я уже ответил?
Я медленно киваю, не отрывая глаз от планшета, который лежит передо мной, делая вид, что просматриваю вопросы.
— К сожалению, да, но это часть программы и попытка убедиться, что я подобрала для тебя наилучшую пару, интеллектуально и... физически.
Тишина, повисшая в воздухе между нами, вызывает испарину на моей спине, когда я случайно поднимаю на него взгляд, то встречаюсь с его прищуренными глазами.
— Физически? Ты заходишь настолько глубоко, Джулс?
О боже, зачем ему понадобилось подчеркивать слово «глубоко»? Он пытается сделать все как можно более неудобным?
Кого я обманываю? Конечно, так и есть. Это же Брэм. Не то чтобы я раньше не анкетировала великолепных мужчин. В Нью-Йорке их полно. Но этот мужчина разрушает мою обычную отстраненность.
Расправляя плечи, выпрямляюсь и пытаюсь вернуть профессионализм — и равновесие, пока киваю.
— Да. Не люблю ошибаться, когда подбираю людей, поэтому, чем больше узнаю, тем лучше. А теперь, не возражаешь, если мы продолжим?
Он двигает челюстью туда-сюда, его глаза сфокусированы на мне, внимательно изучая.
— Да, давай продолжим.
Я глубоко вздыхаю. Все могло быть гораздо хуже. Я могла бы задавать эти вопросы своему брату. Я должна быть благодарна, что Брэм проиграл пари, а не Рэт. Или Роарк, хотя, изучить его и его личность может быть интересно. Думаю, любой специалист по человеческому поведению захотел бы понаблюдать за жизнью Роарка, изучить каждое его движение, потому что он успешный миллионер, сотворивший себя сам, которому совершенно плевать на деловую этику и профессионализм.
Не откладывая в долгий ящик, я быстро перехожу к первому вопросу:
— Для тебя важен секс?
— Очень.
Он даже не сбивается с ритма, продолжает крутить стакан на столе, его внимание сосредоточено исключительно на мне.
Я киваю.
— По шкале от одного до десяти, насколько он важен?
— Одиннадцать.
Я смотрю на него и пытаюсь прочитать язык его тела, но в нем ничего не изменилось, а это значит, он не испытывает ни малейшего дискомфорта. Брэм — сексуальное создание. Как я и думала.
— Эм, я напишу десять.
— Пиши, что хочешь, Джулс, но только отметь, что секс — огромная часть моей жизни.
Я делаю вид, что записываю, и небрежно спрашиваю:
— Почему?
— Потому что я горжусь тем, что заставляю женщин кончать. — Он становится серьезным. — Работа — это работа. Я инвестирую, зарабатываю деньги и делаю это снова и снова. В моей работе нет ничего такого, что могло бы меня взволновать. Тренировки — это еще одна вещь, которой я занимаюсь бездумно. Я выполняю работу и иду дальше. Но секс, в нем так много аспектов, и каждая женщина индивидуальна, и найти ключ к их удовольствию — это то, чем я горжусь.
Во рту пересохло. Где этот чертов официант с еще одной порцией воды, когда я изнываю от жажды?
— Каков ты в моногамии? Ты же знаешь, что это не особый аналог Tinder (прим. пер.: Tinder — приложение, предназначенное для романтических знакомств в соответствии с заданными параметрами и с учётом геолокации), верно? Я здесь не для того, чтобы познакомить тебя с девушкой на одну ночь.
— Поверь мне, Джулс, если бы я хотел только секса на одну ночь, я бы точно не сидел здесь, отвечая на все твои вопросы. — Опустив ногу на пол, он наклоняется вперед. — Когда я моногамен с женщиной, к чему я отношусь очень серьезно, я провожу все свободное время, исследуя всевозможные способы, чтобы заставить мою девушку кончить. — Слово слетает с его языка, плавно и тихо, посылая пробирающий до костей холод прямо сквозь меня.
— Хотите добавки? — спрашивает, наконец, официант.
Протянув руку, я поворачиваю бокал в его сторону, едва не ударив мужчину по ноге.
— Да.
Ухмылка, появляющаяся на лице Брэма, не только раздражает, но и доказывает одну вещь: он знает, что оказывает на меня влияние.
***
Мы продвигаемся вперед. И только. Больше никаких обсуждений. Мы расправляемся с вопросами в быстром темпе.
Ну, я себя в этом убеждаю.
Я делаю глоток воды из стакана.
— Какая у тебя любимая сексуальная поза?
— Я должен выбрать?
— Да.
Он почесывает челюсть, обдумывая свой ответ, и я не могу не задаться вопросом, сколько сексуальных поз он практиковал? Я одну... но речь не обо мне.
— Черт, не знаю. — Он проводит рукой по волосам, словно сильно расстроен. — Если бы мне пришлось выбирать, то, наверное, я бы выбрал... — замолкает. — Черт, ух, — вскидывает руки вверх, — не могу выбрать. Они мне все нравятся.
— Брэм.
— Нет, я не собираюсь выбирать, потому что выбор зачастую зависит от женщины. Если у нее потрясающая задница, я хочу трахнуть ее сзади, а затем заставить ее оседлать меня задом наперед, в позе наездницы. Но если у нее потрясающие сиськи, я бы хотел...
— Забудь, что я спрашивала. — Поднимаю руку. — Двигаемся дальше. — Изучаю следующий вопрос и начинаю ненавидеть себя. — Не против ли ты орально удовлетворить своего партнера?
— Обожаю это. Она может сесть мне на лицо, когда пожелает.
Боже.
— И ты не возражаешь, если твой партнер ответит взаимностью?