Вцепившись руками в край перекладины, наклонив голову вперед, я считаю до десяти.
— Чувак, ты выглядишь так, будто собираешься пробить кулаком стену.
Нервным движением поворачиваю голову в его сторону.
— Стену, твое лицо, все, что попадётся первым.
— Мое? — Роарк самодовольно ухмыляется, указывая на себя пальцем. — Что, черт возьми, я сделал?
— Бесишь меня. — Я беру виски у бармена и выпиваю его одним глотком. Вытираю рот тыльной стороной ладони и заказываю еще один. — Ты, блядь, бесишь меня.
***
Это бесполезно.
Оставаясь здесь, делаю вид, что пытаюсь работать, хотя на самом деле не могу сосредоточиться ни на одном предложении, вместо этого перечитывая его снова и снова.
Мне нужно завершить этот вечер, одинокий, жалкий вечер пятницы.
Достаю из кармана телефон и проверяю, нет ли сообщений от Роарка. Он всегда пишет мне смс в пятницу вечером, сообщая, где собирается пить.
Как я и думал, от него пришло, по меньшей мере, пять сообщений.
Поддавшись соблазну, просматриваю их и рассматриваю возможность пойти куда-нибудь сегодня вечером, затеряться в бутылке виски, утопить свои печали в каком-нибудь дерьмовом пабе, захватившем на ночь ирландское сердце Роарка.
Но пока мои пальцы нависают над текстом, я не могу заставить себя ответить ему, соглашаясь на встречу. Вместо этого открываю приложение Google Maps и набираю в строке поиска «мороженое».
Да, гребаное мороженое. Это тот уровень, на котором я сейчас нахожусь.
Я хочу огромную миску фирменного мороженого с начинкой, взбитыми сливками и вишней. Я хочу туда, где есть фруктовые камешки, туда, где могу съесть чашечку арахисового масла и не быть осужденным. На экране появляется несколько заведений, и я нажимаю на одно со смешным названием — не хочу идти в модное заведение, потому что хочу поесть мороженое в окружении детей. Хочу, чтобы они увидели, как выглядит жалкий человек, человек, который попробовал возродить былое и потерпел неудачу, потому что, возможно, моя неудача побудит их стараться усерднее.
За пределами своего кабинета слышу слабый звук шагов по коридору, пока они не останавливаются перед моей дверью. Неужели Лайнус что-то забыл? Я жду, когда он войдет в дверь или хотя бы постучит, но этого не происходит, задаюсь вопросом, какого черта он делает.
Почему он стоит там? Я вижу тень человека за дверью, поэтому знаю, что он не ушел.
Подхожу к двери и, не давая человеку по ту сторону шанса убежать, распахиваю её. К моему удивлению и, честно говоря, полному потрясению, Джулия отшатывается назад, прижимая к груди сумочку.
— Боже, — ошарашено произносит она. — Ты напугал меня, Брэм.
Не зная, почему она здесь, я стараюсь не волноваться и засовываю руки в карманы.
— Это ты стояла у моей двери в нерабочее время. Если уж на то пошло, то это я должен быть напуган.
— Ну, тебе не нужно было так распахивать дверь, словно какому-то убийце-психопату.
— Тебе не нужно было стоять по другую сторону, замирая и не говоря ни слова, — парирую я, уголки моих губ приподнимаются в улыбке.
— Я... — она прикусывает нижнюю губу и вздергивает подбородок, — я думала.
— О чем ты думала? — Раскачиваюсь на каблуках, стараясь вести себя как можно непринужденнее, хотя внутри у меня все бурлит от нервных импульсов.
Она постукивает по полу своими сексуальными, как черт, красными туфлями на шпильках и жеманно отвечает:
— Ты знаешь... о разных вещах.
— Какого рода вещах?
— О разных вещах, — отрезает она.
— Ладно. — Киваю и оглядываю ее с ног до головы. — Ну, я могу тебе чем-нибудь помочь?
Упрямо она качает головой.
— Нет.
— Приятно это слышать. — Я указываю пальцем себе за плечо. — Если тебе от меня ничего не нужно, я, пожалуй, вернусь к своему столу.
Поворачиваюсь, чтобы уйти, когда слышу укоризненный тон в ее голосе:
— Подожди.
Как бы ни старался, не смог сдержать улыбку. Повернувшись на пятках, смотрю ей в глаза. Она нервничает, озабоченно морщит брови, но смотрит мне в глаза, позволяя заглянуть ей в душу.
— Я, э-э, — она переплетает пальцы, — я хотела поблагодарить тебя... за кружку.
Делаю шаг вперед, сокращая расстояние, так что наши тела разделяет всего пара сантиметров.
— Тебе не обязательно было проделывать весь этот путь, чтобы поблагодарить меня. Достаточно было сообщения.
— Я подумала, что тебе будет приятнее, если скажу лично.
— Да? — Я заправляю прядь волос ей за ухо. — Почему?
Ее взгляд скользит в сторону, она прикусывает нижнюю губу, соблазняя меня, вызывая желание прикусить ее своими зубами. Я уже неделю не пробовал Джулию на вкус, и это сводит меня с ума — быть так близко и не иметь возможности ничего с этим поделать.
Я так отчаянно хочу преодолеть это неловкое напряжение между нами, заключить ее в объятия и, наконец, пригласить на свидание, но мне нужно, чтобы она сделала следующий шаг. Не хочу давить на нее. Джулс знает, чего я хочу, и теперь мне нужно знать, чего хочет она.
Ее красивые, настороженные глаза бегают туда-сюда, ища мой взгляд. Она нервно крутит перед собой руки, точно так же, как скручивается мой желудок. Мне хочется встряхнуть ее, сказать, чтобы она выложила все, что хотела и прекратила мои страдания, но вместо этого я терпеливо жду, пока она медленно облизывает губы и делает глубокий вдох.
— Я... я нервничаю, Брэм.
Чтобы успокоить ее, нежно провожу ладонями вверх и вниз по ее рукам.
— Это я, Джулс. Нет причин нервничать.
— Именно поэтому я и нервничаю, потому что это ты. — Она прикусывает внутреннюю часть щеки, на мгновение, отводя глаза. — Я не думала... — Джулия замолкает, делает еще один глубокий вдох. — Я не думала, что нравлюсь тебе. — Прежде чем я успеваю возразить, она продолжает: — Я была ботаником, надевала водолазки на вечеринки братства. Я и сейчас не изменилась. А ты, Брэм, — она смотрит мне в глаза, — ты был парнем, с которым все хотели встречаться, быть рядом и быть похожим на тебя. И ты тоже не изменился, ты все тот же человек. Мы полные противоположности, у нас нет шанса, существует лишь один процент вероятности, что мы...
Я прижимаю палец к ее губам, заставляя замолчать. Эта прекрасная умная девушка, как она может быть такой глупой, когда дело доходит до сердечных дел?
— Что говорит твое сердце?
— Что? — удивлённо спрашивает она.
Я прижимаю руку к ее сердцу, ладонь лежит прямо над грудью, а пальцы на плече.
— Я чувствую стук, учащенное биение твоего сердца, я хочу знать, какое экстренное сообщение оно посылает тебе в данный момент. Забудь о разуме. Скажи, что говорит твое сердце.
Затаив дыхание, я жду, надеясь, что она решит разрушить воздвигнутую ею годами защитную стену и даст нам шанс. Даст мне шанс.
Джулия смотрит на меня широко раскрытыми глазами и впивается зубами в нижнюю губу, прежде чем сделать шаг назад, отчего у меня в животе все опустилось. Она делает еще один шаг в сторону, ее руки выскальзывают из моей хватки, и в последний момент отчаяния я просовываю свою руку в ее.
Она смотрит на наши руки, на то, как переплетаются наши пальцы, как идеально ее рука подходит моей — неужели она не видит этого? Она не видит, что мы созданы друг для друга?
Пришло время для последней попытки, моего последнего «Аве Мария».
Глубоко вздохнув, я прижимаю ее руку к своей груди, обхватывая за талию — она спиной ко мне.
Джклия задыхается в моих объятиях, я наклоняю голову вперед и прижимаюсь губами к ее уху.