— Выпускной год в колледже, — выдохнул я, привлекая ее внимание. — Тот вечер.
— Что за вечер?
Ее дразнящие манеры, кажется, затихают, пока она внимательно слушает мой рассказ.
— В ту ночь, я чуть не забил до смерти того парня.
— Оу, — отвечает она.
Один слог. Одна простая реакция, которая в двух буквах имеет больший вес. Мы никогда не говорили о той ночи, просто сделали вид, что все в прошлом, но есть кое-что, о чем она не знает, кое-что, о чем я поклялся никогда ей не рассказывать. Никогда... никогда не признавался. Но это часть моей души, которую она должна увидеть.
Я смотрю ей в глаза, пока говорю:
— В тот вечер у меня было странное чувство. От которого каждый волосок на теле встал дыбом. Что-то подсказало мне не пить в тот вечер, быть в полной боевой готовности. Это может прозвучать банально, но я чувствую, что какая-то космическая сила притягивает наши души друг к другу. Я почувствовал мгновенную боль в груди, когда шел по кампусу, и минуту спустя я увидел, как ты борешься с тем придурком. Я был очень зол. Ничто не могло бы остановить меня. Ничто, кроме звука твоего успокаивающего голоса.
— То есть... ты знал, что со мной что-то случится.
Я медленно киваю.
— Не могу передать словами, как был благодарен за то, что оказался рядом. И после того, как доставил тебя в общежитие, я не меньше часа стоял на улице и смотрел на твое окно, надеясь, что с тобой все будет в порядке. Что у тебя не останется шрамов. Я ходил взад-вперед, зарываясь рукой в волосы, ненавидя себя за то, что не пришел раньше, и в то же время досадуя на высокомерие того ублюдка, считающего, что он может навязать себя любой девушке, которую захочет. — И он пытался забрать то, что принадлежало мне. Ту, что была моей. Делаю глубокий вдох. — Я был очень зол, расстроен и запутался в своих чувствах к младшей сестре Рэта, что всю оставшуюся ночь ворочался в своей постели, мне было плохо, и я был так чертовски зол, что в итоге пробил три дыры в стене и вывихнул запястье.
— Подожди, так вот как ты вывихнул запястье? Рэт сказал, что ты был пьян и упал с лестницы.
— Потому что он не хотел, чтобы ты знала настоящую причину. Он пришел в мою комнату после третьего удара и остановил меня. Он отвез меня в больницу, и только когда мы были в смотровой, он заговорил и спросил, что происходит. Я не хотел рассказывать ему о случившемся, но, опять же, он всегда распознавал мою ложь. В итоге я рассказал ему правду, умоляя и прося ничего не говорить, пока ты сама не расскажешь ему.
Она поднимает голову, в ее глазах проносится осознание.
— На следующее утро, когда я все рассказала брату, он был удивлен и зол, как будто не знал.
— Он сдержал слово. В тот вечер он сказал, что я навсегда останусь его братом, за которого он готов отдать свою жизнь.
И именно в тот вечер я понял, что, несмотря на то, что у меня никогда не было братьев и сестер, у меня всегда будет кто-то на моей стороне, кто-то, на кого можно положиться. Именно в ту ночь я узнал, что такое настоящее братство.
В тот вечер я наконец-то понял, что значит чувствовать себя полноценным. Но позже я также понял, что не смогу быть самим собой, пока не завоюю сердце Джулии.
Глава 26
Джулия
Я моргаю несколько раз, пытаясь осмыслить все, что Брэм только что сказал.
Я должна быть в ярости, должна быть зла на Брэма за то, что он рассказал Рэту прежде, чем у меня появилась такая возможность, но, хоть убей, я, кажется, не могу собрать в себе ни грамма гнева.
— Джулс. — Он тянет меня за руку. — Эй, ты злишься?
Не могу ему ответить. Я все еще в недоумении. Когда просила его признаться в чем-то, не думала, что он расскажет именно об этом. Я не думала, что узнаю истинную причину, по которой он вывихнул запястье, или истинную причину, по которой застала Рэта на следующий день со шпаклевкой в руке и обеспокоенным выражением лица.
— Джулс, прости. Знаю, я говорил, что не скажу ему, но...
Я заставляю Брэма замолчать, приложив палец к его губам. Его глаза становятся шире при встрече с моими. В зрачках застыл страх, а по мышцам разлилось напряжение, отчего его бедра окаменели подо мной.
Я поднимаюсь, чувствую легкий протест, но я тяну его за собой. Рука об руку мы направляемся в мою спальню, где я тихо закрываю дверь и поворачиваюсь к нему. Смятение и надежда отражаются на его лице, я беру подол своей рубашки, поднимаю его вверх и снимаю через голову.
Он стоит, ошеломленный, рассматривая мой торс, его взгляд фокусируется на черном бюстгальтере, его кулаки сжаты по бокам.
Я делаю шаг вперед, потом еще один, пока мои руки не оказываются на его свитере. Он с силой вдыхает, когда я просовываю руки под подол и провожу пальцами по его обнаженному торсу.
Серьезным тоном я произношу:
— Знаю, что говорила, что не хочу торопиться, но думаю, что не смогу держать себя в руках после твоего рассказа. Мне нужно соединиться с тобой на другом уровне. Мне нужно почувствовать тебя, чтобы твое прекрасное сердце прикоснулось ко мне так, как это свойственно только тебе.
Дразнящая нотка в его голосе исчезает, когда он говорит:
— Я имел в виду все, что сказал.
— Знаю, именно поэтому мне необходимо почувствовать твою кожу на своей.
Я стягиваю его свитер через голову, обнажая накаченную грудь. Мощные грудные мышцы, выступающие соски, скульптурные плечи и умопомрачительный живот, от которого у меня подкашиваются колени.
Пальцами исследую его кожу, наслаждаясь ощущением сильной груди под моими прикосновениями и восхищаясь тем, как он стоит неподвижно, изредка делая глубокий вдох, когда мои пальцы касаются его сосков.
Учитывая его характер и то, что он любит командовать, удивлена, как долго он дает мне преимущество, позволяя исследовать.
Я скольжу вниз по его животу, расстегиваю ремень и пуговицу на джинсах. Между его ног очевидная выпуклость, и мой рот наполняется слюной от желания увидеть, насколько он тверд. Судя по тому короткому промежутку времени, который я провела у него на коленях, могу предположить, что в данный момент он жаждет освобождения. Но я пока не расстегиваю молнию на его джинсах.
Вместо этого снимаю свои брюки, обнажая длинные ноги и показывая черные стринги. Он вздыхает и кладет руки мне на талию, крепко обхватывает меня, пальцами проникая под пояс стринг. Его пальцы впиваются в мою задницу, крепко сжимая ее, словно боится, что если он моргнет, то я исчезну.
— Я очень давно хотел тебя. — Он тяжело сглатывает. — Не верю, что это происходит на самом деле.
И снова проявилась его чувствительная сторона, о существовании которой я и не подозревала. Он всегда был Брэмом — парнем, который постоянно шутит. Но другая его сторона, словно он испытывает благоговейный трепет, тронула меня неожиданным образом, и я хочу только одного — соединиться с ним и никогда не отпускать.
Я обвиваю руками его шею и шепчу:
— Это реально, Брэм.
Он прижимается своими губами к моим и заявляет на меня права единственным известным ему способом — страстью. Силой. Он возвращает себе контроль с одной целью — доставить мне удовольствие, ублажать... обожать. Нежно он открывает мне рот, проникая в него языком, ища более глубокую связь. Я подчиняюсь, падая в его объятия, раскрываясь шире и отвечая на толчки его языка, пока наши руки блуждают по разгоряченным телам друг друга.
Вызывающая зависимость энергия скачет между нами, наша связь ощутима, обещая грядущее удовольствие, и я нисколько не сомневалась, что с Брэмом оно будет просто великолепным.
Его руки скользят по моей спине к бюстгальтеру, где он расстегивает застежку. Он не спускает ткань сразу. Вместо этого перемещает свои руки к моей грудной клетке, располагая ладони прямо под грудью. Брэм продолжает ласкать мое тело ртом. В этот момент я провожу руками по его телу, наслаждаясь каждым контуром и выпуклостью его мышц, подтянутой и гладкой кожей. Чистая мужественность исходит от него в том, как он подается вперед в моих объятиях, и в том, как проводит руками по моему телу, стараясь коснуться каждого сантиметра, который позволяет его большая рука.