— Гильом, морская птица должна жить в море. Я согласна оставить его на день, но завтра ты унесешь его. И чтобы я не видела его больше на кухне и вообще в доме.
Уф, полдела сделано! Если Пик-Квик не очень напроказничает сегодня, он, может быть, останется у нас. Что же, придется мне быть начеку.
— Спасибо, мама! Ты такая добрая! Обещаю держать Пик-Квика только в саду или во дворе.
Я поцеловал маму, а она улыбнулась:
— Опять ты меня разжалобил, Гильом. Только пусть твой Пик-Квик не кричит у меня над ухом. И кормить его будешь ты сам.
Я все обещал. Сейчас я бы пообещал и луну с неба достать. Тут вошел дедушка с моим младшим братом Пьером и сестренкой Мари-Франсуазой.
«Пик-квик! Пик-квик!»
— Что здесь происходит? — спросил дедушка с невинным видом. — Откуда здесь эта птица? И почему от нее столько шума?
— Не притворяйтесь, Льом Танги. Вы прекрасно знаете, откуда здесь эта птица, и, как всегда, во всем потакаете Гильому.
Дедушка подмигнул мне.
— Луизетта, ну это же на день-два. Дождемся прилива и отвезем его обратно на остров. А пока пусть детишки позабавятся — и Гильом, и малыши.
Пьер и Мари-Франсуаза уже играли с Пик-Квиком и называли его утеночком.
Пик-Квик позволял себя погладить. Он ничуть не дичился, как будто всю жизнь прожил у нас в доме.
— Кыш отсюда, не топчите пол! — прикрикнула мама. — Идите в сад и не тискайте пингвина, а то задушите его.
Ну вот, мама уже защищает Пик-Квика! Дедушка подмигнул мне: «Все идет как по маслу. Наша взяла».
Только мы собрались уйти, как на бархатных лапках вбежал Чемпион. Я уже говорил вам, что он рыжий, а глаза у него желто-зеленые. Он похож на благодушного дядюшку, но это только на вид. Он частенько обманывает воробьев; те беззаботно роются в пыли, дурачатся, как только могут, и не обращают внимания на большого рыжего кота, спящего на пороге. Спящего? Как бы не так! Этот толстый притвора все видит. Прыжок! Хлоп! Точный удар, и воробей у него в лапах, прижат к земле и сейчас будет проглочен.
Мы любим Чемпиона, но он не позволяет себя ласкать. По натуре он скорее бродяга, чем домашний кот. Все время где-то шатается, часто пропадает на несколько дней и сам кормится. А когда он возвращается после своих подвигов, ему не нравится, если в доме что-то изменилось. Дедушка говорит: «Хоть Чемпион и гуляка, в душе он консерватор». Так это или нет, но только Чемпион сразу уставился на Пик-Квика своими желто-зелеными глазами и застыл как вкопанный — только усы подрагивают да торчит кончик розового языка.
Ну а Пик-Квик запросто подскакивает к коту чуть не вплотную — он любопытен, как сорока. Что теперь будет?
Чемпион весь подбирается, втягивает голову в плечи — дурной знак. «Фр-фр», — шипит он злобно, глаза его сузились и превратились в щелочки.
Точно так он встречает собачонку наших соседей Биканов, когда эта пустолайка, на свое несчастье, забредает к нам во двор.
— Оставь, Чемпион, не трогай!
Только я собираюсь вмешаться, как Пик-Квик бросается прямо на кота:
Флаф-флаф — его крылья хлопают, словно паруса на ветру.
«Пик-квик!»
Его боевой клич, пронзительный, как сирена, летит прямо в усы Чемпиону.
Кот в ужасе отпрыгивает.
Пик-Квик повторяет прием.
«Пик-квик!»
Побежденный Чемпион несется прочь и взлетает на сливовое дерево с такой скоростью, будто за ним гонятся все кайры семи островов.
Дедушка ликует. Он не очень-то жалует кошек.
— Все, Чемпион больше сюда носа не покажет.
Дедушка больше привык к морю, чем к земле, и поэтому все морское для него важнее сухопутного. Даже малютка кайренок. А я горжусь своим другом Пик-Квиком — он обратил в бегство противника в десять раз больше себя.
Так Пик-Квик поселился у нас.
Мы играли с ним до самого обеда.
Он всюду следовал за нами, не оставляя ни на секунду.
Мы шли — он шел. Мы бежали — он бежал. Уморительный, как заводная игрушка.
И по-моему, развлекался ничуть не меньше нас.
«Пик-квик… Пик-квик… Пик-квик…»
Иногда он спотыкался о бугорок и терял равновесие, но тут же снова вставал на ноги.
Я порезал ломтиками рыбу триглу, и Пьер с Мари-Франсуазой накормили его. Он и не думал привередничать!
На время обеда я запер его в пристройке, где дедушка хранил свое рыбачье хозяйство: сети, буйреп — это такой канат, к которому привязывают стеклянные поплавки, — растянутый невод, плетенные из ивняка верши для ловли креветок и омаров, да еще банки с краской и старые, уже негодные тросы. В пристройке приятно пахло солью, водорослями и смолой, как будто вместе со снастями, принесенными с «Пенн-дю», дедушка запирал здесь все ароматы моря.