Но в ответ раздавались только крики сорок да насмешливая трескотня соек.
— Спать! Спать! — простонал Галадор. — Уже целый час, как я должен спать…
И при этой мысли его отчаяние и страх усилились. Он не только покинут другом, но первый раз в жизни не спит днем; и не только не спит, но даже и не хочет спать.
Он спрыгнул с трона и бросился к Коломбине.
— О, Коломбина, неужели ты тоже меня предашь? Я хочу уснуть.
Склонившись над лиловой чашечкой, он погрузил в нее свое пылающее лицо. В глубине осталось несколько капель росы. Закрыв глаза, Галадор жадно выпил их, ожидая, что его веки вот-вот начнут слипаться. Но вместо этого его глаза широко открылись, а кровь быстрее побежала по жилам. Почему? Почему?
Он так удивился, что повторил вслух:
— Почему?
— А я зззнаю! А я зззнаю!
Кто это говорит?
— Взззаправду зззнаю, да-да-да!
Что-то вертелось вокруг его головы, кружилось, прыгало — справа, слева. Галадор вгляделся, но ничего не увидел. Он пошарил рукой в воздухе. Что это еще за дневной зверек, вездесущий и невидимый?
— Кто ты? Говори, летающий зверек.
— Я шмель, шмель! — жужжал кружащийся голосок. — Ты хочешь спать? Нет, нет и нет! Ни сна, ни отдыха, ха-ха, низззачтонизззачтонизззачто.
— Но почему? — взмолился бедный эльф. — Раз ты знаешь, скажи мне.
— Потому чччто… — прошипел шмель и, взмахнув крылышками, растворился в солнечном свете.
Повсюду вокруг Галадора царили беспорядок и смятение. Неужели этот писк, визг, скрип и свист, всю эту ужасную какофонию дневной эльф называет щебетом птиц? Все голоса звучали вразнобой, они скрипели, стрекотали, свистели, ухали, терзая тонкий слух маленького короля-эльфа, который так хотел бы уснуть!
Галадор снова устроился на троне-грибе, в самом удобном месте прекрасной коричневой шляпки. Чтобы успокоиться, он стал раскачиваться и тихо напевать: «Закрой глаза, день золотится». Как бы не так! Ничто не помогало. Дневной свет не золотился, он пылал ярким пламенем сквозь прозрачные занавеси, сотканные паучихами.
— Лентяи! — крикнул паукам Галадор. — Ну-ка, быстро устройте мне тень! Мне нужны очень плотные занавески.
Но круглые паучки, удобно расположившись в центре своих паутин, блаженно спали на солнышке, широко растопырив лапки. При каждом крике Галадора они только слегка вздрагивали во сне и снова неподвижно замирали. Да и знали ли они Галадора? Да знал ли сам Галадор, как их зовут? Его приказания их не касались.
Бедный Галадор, он один-одинешенек, и, хотя время близилось к полудню, глаза его широко открыты, несмотря на то что он выпил росу из чашечки Коломбины, эту волшебную воду ночного эльфа, от которой спят днем. В отчаянии он заплакал. Страусовое перо на его берете сломалось и повисло перед самым его носом. Охваченный внезапным гневом, Галадор резким движением головы откинул перо назад и вскочил. Он стоял между корнями граба, весь красный от напряжения (а ведь всегда он был такой бледный), и вопил:
— Гадкие звери! Тише! С меня довольно! Эй ты, как тебя зовут, да-да, ты, с острой мордочкой, острыми ушами и рыжим хвостом? У тебя четыре лапы, а ты летаешь, как птица… А ты еще откуда взялась — такая черная?.. Может быть, ты из моих подданных? Но нет, я тебя не знаю, да и клюв тебя выдает, он желтый, как солнце. Толстая, противная, дневная птица!
Дрозд, к которому так невежливо обратились, вывел длинную насмешливую руладу:
— Сссмешно! Чертовски сссмешно!
А белка — Рыжий хвост, перепрыгивая с ветки на ветку, спустилась с граба и, выглядывая то с одной, то с другой стороны ствола, своей маленькой худенькой лапкой показывала Галадору самый уморительный на свете нос.
— Глуп! Глуп! Страшно глуп!
Стая синиц с растрепанными сине-желтыми перьями окружила Галадора крылатым хороводом, от которого у эльфа прервались голос и дыхание.
— Кто здесь правит? Кто? Кто?
— Не ты! Не ты! — проворчала белка.
Галадор попятился назад во дворец и упал на трон. Он нарочно повернулся спиной к полянке. Понемногу он успокоился и попытался взять себя в руки. «Надо собраться с мыслями, — подбодрил он сам себя, — будем хладнокровны. Итак, Антальцидора нет, в королевстве все идет вверх дном, значит, будь то днем или ночью, править должен я, Галадор. Я должен восстановить порядок и дисциплину, а когда мой товарищ соизволит появиться, я передам ему счастливое лесное королевство, достойное нас обоих. Итак, за дело!»
Галадор помнил, что каждое утро, идя по Тропе Эльфов, Антальцидор хлопал в ладоши и весело отдавал приказания. Но какие именно? Надо вспомнить слова, потом произнести их так же, как он, смело и весело. Обхватив голову руками, эльф сделал невероятное усилие, чтобы вспомнить хотя бы несколько волшебных слов. «Да, это не просто. На рассвете мне всегда так хотелось спать, что сквозь сон я едва слышал голос Антальцидора. Ну-ка, ну-ка… Я как будто припоминаю… Так! Ну, теперь держитесь, безобразники».