Слушай меня внимательно. Я открою тебе удивительные тайны.
Моя ночь вовсе не черная, она — голубая! Как воздух, которым мы дышим.
Моя печь вовсе не черная, она — золотая! Как хлеб, который мы едим.
Цвет моего хлеба радует глаз, он такой густой, насыщенный, в нем есть вкус, аромат и тепло.
Я люблю тебя и жду.
Пьеро.
Голубая ночь, золотистая печь, настоящие краски, все то, чем мы дышим и живем, — вот, оказывается, какие тайны у Пьеро! Глядя на снежный зимний пейзаж, напомнивший ей белый балахон Пьеро, Коломбина размышляет, не зная, на что решиться. Арлекин спит, позабыв о ней. Скоро снова придется тащить фургон по обледенелой дороге, а от лямок так ноют плечи и спина! Зачем ей все это? Почему бы ей не вернуться обратно, если ей больше нечего делать здесь, с Арлекином, и нарядные, радужные краски совсем полиняли? Она собирает свой узелок, выпрыгивает из фургона и пускается налегке в обратный путь.
Маленькая Коломбина-Арлекина в платьице, которое совсем поблекло, но все равно не стало, как прежде, белоснежным, все идет и идет. Ветер свистит у нее в ушах, она скользит по снегу, и снег едва слышно скрипит под ногами: скрип-скрип, скрип-скрип… И Коломбине кажется, что на нее напала целая армия мрачных злых слов, начинающихся с буквы «с»: «синяк», «стон», «слезы», «сажа», «стужа», «слабый», «свирепый», «страх», «смерть». Бедная Коломбина, сейчас она упадет, но, к счастью, другие слова на «с», слова добрые и дружеские, приходят ей на помощь (может, это Пьеро послал их ей навстречу?): «ситец» и «сатин», «свет», «свеча», «сладкий», «сдобный», «сильный», «сердце», «смех», «сад», «солнце»…
Наконец она в городе.
Кругом ночь. Все спит под снегом. Какого же цвета снег? Белый-белый? А ночь — черная-черная? Да нет же! Теперь, когда Пьеро совсем близко, у Коломбины открылись глаза: ночь голубая и снег голубой — это же так ясно. Только этот голубой цвет совсем не похож на едкий, ядовитый анилин, который Арлекин держит в банке. Нет, он совсем светлый, прозрачный, живой, как озеро, как ледники, как небо; он так приятно пахнет, и Коломбина полной грудью вдыхает его.
Вот обледенелая, старая церквушка, а вот и два домика стоят друг против друга: пекарня Пьеро и прачечная Коломбины. Прачечная темная, словно неживая, а в пекарне дымится труба, и от окошка падает на заснеженный тротуар дрожащий золотистый отсвет. Правду писал Пьеро: его печь не черная, а золотая!
Коломбина останавливается в нерешительности. Ей кажется: присядь у этого окошечка, у этого светящегося родничка, и сразу почувствуешь ласковое тепло и пьянящий хлебный аромат. Внезапно дверь распахивается, появляется Пьеро. Может, он предчувствовал, что его подружка вернется? Или просто увидел ее в окошко? Он протягивает к ней руки, но, когда она уже готова кинуться к нему на грудь, он вдруг пугливо отступает и увлекает ее за собой в пекарню. Коломбина окунается в золотистое тепло.
Как хорошо! Дверцы печки закрыты, но пламя такое бурное, что так и рвется из щелей.
Пьеро забился в угол, он не в силах оторвать глаз от явившегося ему чуда: Коломбина в его пекарне! А Коломбину словно заворожил огонь, но искоса она все же поглядывает на Пьеро: и впрямь этот добрый Пьеро со своим лунным лицом, в белом балахоне, ниспадающем большими складками, похож на ночную птицу. Ему бы заговорить с ней, но он не может, слова замирают у него на губах.
А время идет. Пьеро вспоминает, что в его деревянной квашне поднимается тесто. Такое же светлое и нежное, как Коломбина. За два часа дрожжи уже успели сотворить привычное чудо. Печь разгорелась, пора приниматься за работу. Ну а Коломбина? Измученная долгой дорогой, убаюканная ласковым теплом, Коломбина заснула прямо на ларе с мукой. Пьеро, растроганный до слез, глядит на свою подружку, которая нашла у него прибежище от суровой зимы и погибшей любви.
Арлекин нарисовал на стене дома Коломбину-Арлекину в разноцветном платье.
Пьеро тоже кое-что придумал. Он хочет вылепить свою Коломбину в виде булочки. Он принимается за дело. Он смотрит то на спящую девушку, то на тесто в квашне. Ему очень хочется приласкать Коломбину, хотя лепить Коломбину из теста тоже очень приятно. Наконец его булочка готова, и он сравнивает ее с живой моделью. Конечно, Коломбина из теста несколько бледновата… Скорее в печь!
Потрескивает огонь. Теперь в пекарне у Пьеро целых две Коломбины. Вдруг робкий стук в дверь будит живую Коломбину. Кто там? Вместо ответа чей-то голос, погрустневший, приунывший от холода и темноты, тихонько напевает песенку. Пьеро с Коломбиной сразу узнают Арлекина, этого голосистого соловья, правда, теперь его песенка звучит далеко не так победно, как летом. Что же поет продрогший Арлекин? Он поет песенку, ставшую теперь очень знаменитой, но тот, кто не знает нашей сказки, все равно не сможет ее понять: