— Тише, вы! — сказал, поднимаясь, первый стражник. — Послушайте-ка!
Все как по команде приставили руки к ушам и стали слушать.
Они услышали веселую песенку. Потом нескончаемый звонкий смех. Стражники пришли в ужас: в королевской тюрьме кто-то смеялся! Смеялся!!!
— Клянусь моими усами! — сказал первый стражник. — Кто-то смеется!
— Клянусь моей алебардой, ты прав, — подхватил второй, — кто-то смеется.
— Клянусь моим кивером, — прогремел третий, — это ему так не пройдет!.. Смеяться запрещено — это приказ короля.
— Клянусь моим кожаным поясом, — сказал четвертый, — того или ту, кто смеется, сурово накажут.
— А как наказывают за смех? — спросил пятый.
— Сажают в тюрьму, — ответил шестой.
— А что делать, если тот, кто смеется, уже сидит в тюрьме? — спросил седьмой.
Стражники почесали затылки: ответить на этот вопрос было затруднительно. Они думали, думали, но так ни до чего и не додумались. Наконец решили ничего не предпринимать и снова расселись по ступенькам. Но заснуть им не удалось, потому что наша Эрика в темнице продолжала петь и смеяться.
Сначала стражникам это совсем не нравилось: их уши не привыкли к смеху и песням, ведь уже много лет во дворце никто не веселился. Они сердито ворчали и, не находя себе места, беспокойно переминались с ноги на ногу в своих огромных сапожищах.
Но вот мало-помалу стражники начали прислушиваться. Они слушали, слушали все внимательней, а когда смех и песенки смолкали, стражникам становилось как-то неуютно, словно им чего-то не хватало, и они с нетерпением ждали, когда же снова послышится звонкий голосок.
— Как мило! — сказал первый стражник.
— Будто ручеек журчит, — заметил второй.
— Словно птичка поет, — подхватил третий.
— Совсем как в старые добрые времена, когда нашей страной правил король Леон Сорок Первый, — заключил четвертый стражник, старый-престарый. — Вот был славный король! Всегда в хорошем настроении, а уж какой шутник! И весело же было во дворце, когда правил Леон Сорок Первый!
— Неужели у нас был веселый король? — удивился пятый, самый молодой стражник.
— А как же! — воскликнул шестой. — Говорят, когда он смеялся, у него даже миндалины видны были, вот с тех пор и говорят: «Смеяться во все горло». Я это слышал от дедушки…
— Тише! — прошептал седьмой стражник. — Она опять запела!
И стражники, сидя на ступеньках, стали слушать веселую песенку, улыбаясь и покачивая в такт головами, счастливые, как никогда. Если бы угрюмый король мог их видеть! Но он в это время лежал под одеялом, расшитым черными бабочками, и ничего, кроме дурных снов, не видел. Да ведь ничего лучшего он и не заслуживал!
А наша Эрика в конце концов тоже уснула, и стражники, не слыша больше ее смеха и песен, один за другим погрузились в сон. И снились им такие хорошие сны, что они и во сне улыбались. А когда настало утро, они послали молодого стражника на кухню, и он принес оттуда булочек, варенья и большую чашку шоколада. Все это стражники поставили возле соломенной постели Эрики и на цыпочках удалились. Выйдя на лестницу, они переглянулись, и каждый увидел вокруг себя радостные лица: веселая девочка избавила их от вечной грусти. У стражников потеплело на душе, и, расходясь, они кутались в плащи, чтобы сохранить это тепло, как самую большую тайну.
Вскоре проснулась и Эрика. Она вкусно позавтракала и снова запела — ведь больше ей нечего было делать! Тем временем стража у дверей тюрьмы сменилась, и теперь уже пришла их очередь удивляться.
— Да она поет! — сказал один стражник.
— Это запрещено! — сказал другой.
— Но слушать приятно, — возразил третий.
— Тише вы, — прошипел четвертый, — не мешайте!
Пятый и шестой ничего не сказали — они отбивали такт ногами.
А седьмой порылся в карманах и вытащил губную гармошку, которую неизвестно зачем носил с собой, и, сам удивляясь тому, что делает, заиграл, аккомпанируя Эрике.
Стражники так заслушались, что и не заметили, как открыли тяжелую дверь, вошли в темницу и уселись в кружок на соломе, улыбаясь девочке.
Когда она допела песенку, все закричали:
— Еще! Еще!
И Эрика снова запела.
А стражники весело кивали в такт и дружно подхватывали припев.
В полдень они отправились на кухню и стащили там куриную ножку, тарелку жареной картошки, пирожное с кремом и засахаренные фрукты. Эрика пообедала по-королевски.